Книга Сиделка, страница 53 – Джой Филдинг

«Проявила бы она такую теплоту, обнаружив, что серьги пропали? – подумала я. – И когда она заметит их исчезновение? Будет ли часами лихорадочно разыскивать серьги или сразу поймет, что я нашла их и забрала?»

Что она будет делать дальше?

– Не плачь, мама, – произнес Сэм, прерывая ход моих мыслей.

– А что значит «неизлечимо»? – спросила Дафни.

– Это значит, что бабушка не поправится, – тихо объяснила я.

Мой сын был не столь деликатен.

– Это значит, что она умрет, – заявил он.

– А ты тоже умрешь, мамочка? – по пути домой спросила Дафни с заднего сиденья.

– Нет, милая, – ответила я. – До этого еще очень далеко.

– Я не хочу, чтобы ты умирала.

– Не умру. Не тревожься.

Хватает и того, что я тревожусь за всех нас.

В тот вечер Харрисон вернулся домой только к полуночи.

Я пыталась его дождаться, но в конце концов около десяти уснула в общей комнате. Услышав, как его машина въезжает в гараж, я проснулась и выключила телевизор.

Спустя несколько секунд дверь открылась, и муж вошел в дом.

– Как все прошло? – спросила я, когда он направился к лестнице.

Харрисон вздрогнул.

– Черт! Ты меня напугала!

– Извини.

– Ты чего это сидишь в темноте?

– Тебя ждала, – стала объяснять я, но он уже начал подниматься по лестнице.

– На дорогах сплошные пробки, – бросил он через плечо, словно рассыпая пригоршню соли. – Всю обратную дорогу еле плелся. – Он вдруг остановился на верхней ступеньке. – И для сведения: я был один. Рен осталась у родителей. Которые, кстати, оказались очень милыми людьми.

– Уверена, так и есть.

– Они устроили потрясающее мероприятие.

– Я рада. Послушай… Прости за недопонимание, – заговорила я, следуя за ним в спальню.

– Недопонимание, – повторил он, словно впервые услышав это слово.

– Я правда не помню, как ты говорил, что подвезешь Рен. Но это важно, – добавила я, пока он не перебил. – Я не пыталась тебя ни в чем обвинять и прошу у тебя прощения.

– И ты прости, – сказал он, хотя по тону было понятно, что мы извиняемся за разные вещи.

Очевидно, муж не считал, что поступил неправильно. Я сожалела о своем поведении, и он тоже сожалел о моем поведении. Поэтому, наверное, мы все же извинялись за одно и то же.

– Так как все прошло? – снова спросила я.

Харрисон начал раздеваться.

– Отлично. Очень удачно все сложилось.

– Неудивительно.

Я отвернулась, вспомнив, как прошлым вечером смотрела на другого раздевающегося мужчину.

И сама ему помогала.

– Много гостей было? – продолжила расспросы я, встряхнув головой, чтобы отогнать нежеланное воспоминание.

– Ну, по-разному, конечно. В зависимости от площадки, – оживился Харрисон, садясь на любимого конька. – В субботу вечером было не меньше двухсот гостей.

– Потрясающе!

– Даже больше – и все купили книги! Я полночи раздавал автографы.

«А другие полночи?» – мелькнуло у меня в голове.

– Как замечательно! – порадовалась я вслух.

Муж скрылся в душе. Я разделась и легла в постель. Часть моей души надеялась, что мы займемся любовью, другая часть молилась, чтобы этого не случилось. Поймет ли Харрисон, что я была с другим?

Будет ли ему до этого дело?

– А ты чем занималась, пока меня не было? – спросил он, вернувшись в комнату, выключив свет и забираясь под одеяло.

Весь вечер я терзалась выбором: смолчать или признаться в измене и просить прощения. За недоверие, за ошибочные выводы, за собственную слабость, за глупость. Да, у моей неверности были причины, но ни одна из них не имела значения.