Книга Сиделка, страница 65 – Джой Филдинг

– Она такая спокойная… – проворковала Элиз, подойдя ко мне сзади.

– Пожалуйста, только не говорите мне, что она теперь в лучшем мире, – попросила я, чувствуя, как ладони сжимаются в кулаки, и гадая, что задумала Элиз на этот раз.

– Господи… Нет, конечно, – сказала сиделка. – Терпеть не могу, когда люди так говорят. Так и хочется им врезать.

Я едва не улыбнулась.

– Что вам нужно, Элиз?

– Объяснить.

Я продолжала смотреть на тело, вглядываясь в прямую линию губ и чуть ли не ожидая, что мама вот-вот начнет хватать ртом воздух, поражаясь наглости этой женщины.

– А вы можете?

– Я хотела бы попытаться.

– Тогда вперед, – повернулась я к ней. – Если вам угодно.

Она обернулась через плечо, покосившись на стоящего поодаль отца, который, похоже, увлекся разговором с Трейси.

– Я солгала вашему отцу, – призналась сиделка. – И полиции.

Я пожала плечами, не зная, что и сказать. Этого я точно не ожидала.

– Ваши родители вернулись с прогулки, и Одри была очень возбуждена. Ушло много времени, прежде чем удалось уложить ее в постель и успокоить. Она все твердила о своих серьгах. Вашего отца это сильно раздражало. Сами знаете, каким он бывает.

Я кивнула, слишком хорошо помня, каким он бывает.

– Вот Вик и подошел к ящику, где жена хранила украшения, и увидел, что там ничего нет. Тогда он просто… взорвался. Никогда его таким не видела. Даже испугалась. Он потребовал объяснений, и я не решилась рассказать, что я сама все вам отдала…

– И солгали, что я украла драгоценности?

– Простите, – повинилась она. – Я в самом деле собиралась сказать правду, когда он успокоится, но и глазом моргнуть не успела, как Вик вызвал полицию, а потом… в общем, становилось все хуже и хуже.

– Прошло несколько недель, – напомнила я. – Уверена, у вас было множество возможностей…

– Да. И я много раз пыталась рассказать вашему отцу правду. Просто…

– Просто что?

– Он все еще злился. Я уверяла его, что вы лишь взяли украшения на хранение, что эти серьги все равно должны достаться вам, но Вик и слушать не хотел. Даже потребовал никогда больше не поднимать эту тему. И чем больше проходило времени, тем труднее было объясниться. И мне показалось, что в таких обстоятельствах я просто не могу бросить все и уйти. А потом с вашей мамой случилось несчастье и, в общем… вот так вот.

– Вот так вот, – повторила я без интонации, чувствуя, как кружится голова и немеет тело.

Подошла Стефани Пикеринг, самый успешный наш агент по продажам, и Элиз поспешила вернуться к отцу.

– Сочувствую вашей утрате, – сказала мне коллега, поправляя пышные светлые волосы.

– Благодарю вас.

Стефани положила ладонь мне на руку и состроила преувеличенно скорбную гримасу.

– Теперь она в лучшем мире.

– Приезжай, – распорядился отец, когда мы уходили с кладбища. – Нужно кое-что обсудить.

Это были первые его слова, сказанные мне после «ювелирного скандала», как его окрестила Трейси.

Мне было известно по собственному опыту: если отец намерен что-то обсудить, это значит лишь одно: он хочет что-то сообщить. В папином понимании обсуждение заключается в том, что он говорит, а остальные слушают.

И повинуются.

– Не предвещает ничего хорошего, – прошептала я Трейси, когда мы шли по извилистой дорожке к припаркованным машинам.

– Взгляни на это с другой стороны, – предложила сестра. – Он хотя бы вообще с тобой разговаривает.