Онлайн книга «Дохлый таксидермист»
|
— Давайте без этого, — нахмурился Петров. — Сказал бы я кое-что про фашистов, но вы запретили ругаться. А Ганс хороший человек, он просто на службе. Распутин крякнул, подлил им чаю и принялся рассказывать про жуткое, совершенно жуткое убийство царя Николая Второго. В смысле, про второе, уже в этом мире — почти полгода назад. Его застрелили в подвале собственного дома, и единственный свидетель, экономка, говорила о том, что видела человека с картофельным мешком на голове… Распутин снова принялся сверкать глазами, но театральный эффект смазал Приблудный, который притащил килограмм сахара. Петров, если честно, испытал облегчение. От духоты и экспрессивных рассказов Учителя у него начала болеть голова. Ганс тоже рассказывал им с Ильфом про это убийство, но у него получалось не так угнетающе. Видимо, дело было в том, что Николай Второй был близок Распутину (он сам говорил, что после смерти они общались чаще, чем при жизни), и для него это было трагедией, а для товарища Гросса — предметом профессионального интереса. — Куда сахар, Учитель? — деловито спросил Приблудный. — Тащи на кухню, мы уже поели пирожных, — распорядился Распутин, и Ванька потопал на кухню прямо в обуви. — Друзья, может, еще по одному?.. Евгений Петрович вежливо отказался. Съеденное пирожное напомнило его желудку о пропущенном обеде и ужине, и он чувствовал легкий дискомфорт. Петров с удовольствием выпил бы горячего сладкого чаю — тот, который был в чашке, остыл и оставлял какой-то гадкий металлический привкус во рту — но просить у хозяина сахар было не слишком удобно. — Человек с картофельным мешком на голове, — повторил Учитель, внимательно глядя на Ильфа с Петровым. — И с дырочками для глаз, как в Ку-Клукс-Клане. Ничего не напоминает?.. — Давайте поменьше таинственности, Григорий Ефимович, — сказал Женя, одним глотком допив то, что оставалось в чашке. Ильф взглянул на него с легким удивлением, и Петрову стало неловко. В самом деле, Распутин не виноват, что у него в дворницкой так тяжело дышать, и что от его пирожных немного мутит. Женя проглотил липкий комок в горле и смущенно улыбнулся: — Простите, продолжайте. Мы слушаем. — Я это к тому человеку, который напал на вас у кино. Мне Ванюша все рассказал, да, Ваня? — он бросил ястребиный взгляд на Приблудного, снова сидящего на своем месте, и Ваня кивнул. — Тот человек, он же тоже был в картофельном мешке с дырочками. Мне это не нравится. И я хочу помочь… Распутин посмотрел на Петрова: ждал какой-то реакции. От головной боли Жене было сложно сосредоточиться на разговоре. Он обхватил руками виски и пробормотал: — Да-да, конечно. — Все еще сердитесь из-за Ташкента? — покачал головой Распутин. — Зря, я ведь хочу помочь. Это нужно не только вам или Ване, а вообще всем людям, которые умирают и попадают сюда. Кроме той причины, которую я озвучил чуть раньше, есть еще одна — я изучаю реакции и действия тех, кто недавно погиб, и Ваня мне в этом помогает… На этом месте Приблудный смущенно перебил Учителя и принялся о чем-то рассказывать. Кажется, он пересказывал в лицах происшествие у кино — Петров не вслушивался. Он надеялся, что Ильф в состоянии поддерживать диалог и без его участия, а Женя просто будет кивать в знак того, что одобряет и разделяет. А потом они выйдут на свежий воздух и отправятся гулять по вечерней Москве. |