Книга Истинные (не) изменяют в марте, страница 26 – Мария Самтенко

И спрашивает:

– Вы можете вспомнить, кто из вас заснул первым?

– Реналь, – уверенно говорю я. – Помню, я еще лежала и смотрела на него. И проснулась я тоже раньше, по приютской привычке. Но не в шесть, как обычно, а в десять.

– А ночью вы не слышали ничего подозрительного? – вопрошает Петрикор Дагель, и я отмечаю странный блеск в его глазах.

Он что-то заподозрил? Думает, что те двое могли вернуться и… и что? Подделать нам метки? Но зачем?

Даже если это и так, я не помню абсолютно ничего!

– Не слышала. Но я всегда сплю очень крепко. Привыкла в сиротском приюте.

Проверено: я могу спать в одной комнате с двумя беспокойными шестилетками и котом, имеющим привычку вспоминать посреди ночи, что он не ел уже два часа. Матушка-настоятельница всегда восхищалась, а остальные попаданки завидовали.

Только доказать то, что я спала, а не набивала нам с Реналем татуировки, чтобы затащить его под венец, мне нечем. Могу только поклясться!

– На крови? – морщиться следователь. – Можете, конечно, но вы должны понимать, что процедура неприятная. Более того, опасная, поэтому подтребуется подписать, что вы отказываетесь от претензий. И еще, даже если вы ее пройдете, это не значит, что суд освободит вас от ответственности. В последние двести лет магия шагнула далеко вперед, клятву на крови научились обманывать. Поэтому судебная практика складывается таким образом, что результаты этой… процедуры не принимаются во внимание судами, если есть доказательства вины…

Пока он толкает речь, мои глаза становятся все больше и больше. Наконец, я не выдерживаю:

– Господин Петрикор! Если… если вы действительно можете проверить по моей крови, вру я или нет, так давайте! Я согласна! Я все подпишу!

Я вспоминаю, что действительно слышала… что-то. Кажется, Гейден Аурус… нет, не он, мы же не ведем с ним доверительных разговоров… да, это тетушка Гесса рассказывала, что он сутками пропадает в городской библиотеке, потому что должен кого-то такого осудить. Вроде бы обвиняемый в убийстве дал клятву на крови, что невиновен, но улики доказывают обратное. И моривилльский судья должен либо оправдать подсудимого, либо мотивировать приговор таким образом, чтобы вышестоящий королевский суд потом ни к чему не подкопался. Кажется, это было пару месяцев назад. Понятия не имею, как Гейден Аурус из этого выкручивался – ну, я тогда не особо интересовалась этими судебными делами. Ну, справился же как-то, раз его не выкинули из судей.

Ну что ж! Вот пусть теперь и со мной помучается! Тем более что других вариантов у меня все равно нет. Разве что искать эту странную парочку, крутившуюся рядом с Реналем.

– Господин Петрикор!..

Следователь отрывается от своих записей и запускает пятерню в светлые волосы. И энтузиазма на его лица не видно вот совсем никакого!

– Госпожа Марианна, – кашляет он. – Если вы настаиваете, я приглашу штатного колдуна и составлю протокол клятвы на крови. Но, уверяю вас, это действительно неприятная вещь, особенно для молодой девушки. И она не дает никаких гарантий. Как видите, даже Гейден Аурус не стал этого предлагать.

– Конечно, ему же потом решение суда писать! – тут уж я не могу удержаться. – Не хочет ночами в библиотеке сидеть! Ему проще отправить меня на каторгу и… все!

– Вовсе нет! – принимается спорить следователь. – Гейден и не сможет судить вас, дело же касается его племянника. Не помню, говорил я или нет, но избрать меру пресечения это еще полбеды. А на сам суд ему придется взять самоотвод и пригласить в Моривилль королевского судью.