Книга Ее свирепые звери. Начало, страница 7 – Э. П. Бали

Лично я считаю, что высокомерие популяции птиц-оборотней вполне оправдано. В этом мире нет большего удовольствия, чем полет. Парить высоко над всем и позволять ветру нести тебя? Честно говоря, все остальные должны завидовать.

Но несмотря на то, что я выяснила, что за зверь этот Полупернатый, комфортнее я себя чувствовать не стала. Каждый вид анималия обладает своими собственными генетическими способностями, и так уж случилось, что птицы являются целителями нашего вида.

Если он богатый орел, это означает, что он, вероятно, родственник или близкий друг лучших целителей страны. Что бы ему ни было нужно, от того факта, что меня призвали на помощь, у меня мурашки бегут по коже от беспокойства.

Другой охранник, высокий и во всем черном, помогает мне припарковаться на специально отведенном месте рядом со сверкающим красным Феррари. Я внутренне съеживаюсь, прекрасно понимая, что не мыла Мэйзи несколько месяцев и ее поблекшая голубая краска практически облупилась. Но при виде молодого мужчины-охранника моя анима начинает мурлыкать и прихорашиваться внутри меня вместе с бурлящей нервозностью. Я сдерживаюсь, потому что мне нужна ясная голова, чтобы справиться с этим.

Высокий охранник, также похожий на орла из-за своих темно-русых торчащих вверх волос, одаривает меня очаровательной улыбкой, когда я выхожу из машины. Он окидывает меня обычным оценивающим взглядом, каким не состоящие в браке мужчины окидывают не состоящих в браке женщин. Жар разгорается на моих щеках от его одобрительной улыбки, и я рада, что мои щиты скрывают вероятное желание в моем запахе. У меня не было секса несколько лет — один единственный змей, который увидел меня в магазине, и это плохо закончилось. Я действительно чувствую отсутствие секса в своей жизни, и боль пульсирует глубоко в моем животе.

Как только анималия достигают половой зрелости, нас отводят к городскому оракулу, который является членом древнего Дома Феникса. Они обладают способностью видеть связанных судьбой суженных другого человека одним прикосновением руки. И когда в тринадцать лет я посетила оракула, новости оказались не из приятных. Еще один удар по мне.

У меня оказалось пятеро суженных. И двое из них уже сидели в тюрьме.

Если я и думала, что мой отец был в гневе из-за моей анимы, то это было ничто по сравнению с его яростью, когда он узнал, сколько у меня партнёров и каких орденов. Он вернулся к оракулу, чтобы шантажом выбить из нее имена. В конечном итоге он не получил ни одного имени, так как это был сложный навык для оракула, так мне было сказано.

Это не имело значения, потому что тогда мне было запрещено говорить о своих связанных судьбой с кем-либо и какими бы ни были обстоятельства. Отец сказал, что это приведет меня к катастрофе. Если бы кто-нибудь узнал, кем являются мои пары, то сразу бы поняли, кто такая я. Меня бы это выдало с головой, и эта информация не стала бы достоянием общественности. Меня бы украли могущественные анималия, заковали бы в цепи и использовали бы как профессиональную племенную самку.

Никто не должен знать, кто я такая.

Это означает, что я должна держаться подальше от своих связанных судьбой и делать все, что в моих силах, чтобы они не нашли меня.

Я следую за охранником — он сказал, что его зовут Клюв, — пока он ведет меня мимо белых греческих колонн у входа в особняк.