Книга Заботы Элли Рэйт, страница 131 – Полина Ром

Лейтенант был уже немолодым мужчиной. Невысоким, даже коренастым, с измученным лицом и воспалёнными глазами с розовыми белками. Он постоянно вытирал слезы в уголках припухших век белоснежным платком. Когда он принялся обсуждать цену, я сказала, что эти лампы изготовим бесплатно. Сумма заказа была не так уж и велика, и я вполне могла оплатить её из своего кармана.

Мне всё время казалось, что я делаю слишком мало по сравнению с Алексом. Почему-то мои слова очень растрогали лейтенанта, и он несколько раз крепко, совершенно по-мужски пожал мне руку. Я пошла проводить заказчика. Уже почти у выхода из мастерской он вдруг остановился, прислушался и с удивлением спросил:

-- Госпожа Рэйт, а кто это у вас так поёт?

Иногда трудившиеся в мастерской женщины и в самом деле пели во время работы. Я никогда не запрещала это, хотя иногда у меня сердце сжималось, когда красивые женские голоса выводили какую-нибудь долгую и тоскливую песню. Однако последние две недели новости с фронта были немного радостнее. Все обсуждали ту самую битву у реки Байд, где нашим войскам удалось потеснить англитанцев. Поэтому сегодня песня была не просто бодрой, а, пожалуй, даже весёлой.

-- Женщины поют, чтобы немного развлечь себя, господин лейтенант. Хотя обычно в мастерской стоит такой грохот, что почти ничего не слышно, – с улыбкой добавила я.

-- Жаль, что эти голоса теряются в гуле жести. А вот у нас в госпитале, к сожалению, или полная тишина, или такие крики раненых… Впрочем, прошу прощения, госпожа Рэйт, ни к чему вам знать такое... – смутился от собственных слов лейтенант Хубер.

Я на мгновение замерла, а потом спросила:

-- Как вы думаете, господин лейтенант, захотят ли ваши раненые послушать немного этих песен?

Он растерянно посмотрел на меня, снова достал свой платок и, развернув, тщательно вытер набежавшие слезы. Проморгался и неловко ответил:

-- Они были бы счастливы… Местные артисты дважды давали для госпиталя спектакли… Но вы понимаете, госпожа Рэйт, солдаты… они же простые селяне и рабочие. Пьесы великого Таленго о жизни древних королей показались им не слишком интересными. Мне думается, что эти люди больше обрадовались бы вашим певуньям.

* * *

Времени на подготовку у нас было совсем мало, но за неделю я прослушала полный песенный репертуар своих работниц и отобрала четверых из них, пообещав оплатить им воскресные часы.

Ирвин, узнав о том, что я собираюсь в госпиталь, выбрал два стихотворения и зубрил их с утра до вечера, стараясь изо всех сил. Сама я вспомнила пяток карточных фокусов, которым обучилась ещё в той жизни. Они не были слишком сложными, и, купив колоду карт, я легко восстановила навыки. По моим понятиям, концертная программа была уровня «так себе». Я даже не могла представить, какой бешеной популярностью мы станем пользоваться.

Многие из тех, кто лежал в госпитале, были малограмотными. Конечно, находились чтецы, которые тратили время и читали вслух для целой толпы выздоравливающих мужчин, но в целом раненые скучали.

Я не побоялась включить в репертуар даже местные частушки. А Ирвин, стоящий на стуле, с вытаращенными от волнения глазами и звонким голосом читающий стихотворение о ждущей дома матери, сорвал такие аплодисменты, что ему мог бы позавидовать любой оперный певец, выступающий на лучших сценах мира.