Книга Черный крестоносец, страница 140 – Алистер Маклин

Я тяжело отвалился от стола и, прихрамывая, обошел его, пока не оказался в трех футах от полковника.

– Вы ничего этого не можете доказать, – прохрипел Рейн.

– Вот поэтому мне и придется вас убить, – равнодушно согласился я. – Ни один суд в стране не возьмется за это дело. Никаких доказательств, но очень много намеков на вашу вину, Рейн. Жаль, что я увидел их, когда стало уже слишком поздно. Откуда Флек узнал, что у Мари в сумочке есть двойное дно, где спрятан пистолет? Ведь жены ученых обычно не возят с собой оружие. Почему Леклерк, или Уизерспун, как он мне тогда представился, сказал, что мы поженились недавно? Ничто в нашем поведении не указывало на это. И позже, почему он даже не удивился, когда я сказал, что мы не женаты? Однажды Леклерк обмолвился, что у меня фотографическая память. От кого он, черт побери, мог это узнать, как не от вас? Почему Леклерк и Хьюэлл пытались покалечить меня тяжелым сейфом? Они знали, что я – агент разведки, вы рассказали им об этом, и они не хотели, чтобы я бродил по острову и все разнюхивал. Кто в Лондоне мог дать Флеку допуск на секретный объект? Откуда Леклерк узнал об испытаниях «Крестоносца»? Только из Лондона. Почему на посланную в Лондон экстренную телеграмму никто не отреагировал и не принял мер? Леклерк придумал историю о том, что послал вторую телеграмму, отменяющую первую. Но вы знаете, что все сообщения, которые доставляют в этот офис, как зашифрованные, так и обычные, должны содержать в тексте мое кодовое слово – «Байлекс». Почему после нашего исчезновения из отеля «Гранд-Пасифик» не было проведено расследования? По пути домой я проверил: ни к местным властям, ни в полицию никто не обращался. Наблюдатель, который сопровождал нас во время рейса, даже не заявил о нашем исчезновении. Да и не было никакого наблюдателя, верно, полковник Рейн? Но вы правы, все это лишь намеки, никаких улик. Я ничего не смогу доказать.

Рейн улыбнулся. Какая завидная невозмутимость!

– А как вы будете себя чувствовать, Бентолл, если убьете меня, а потом выясните, что заблуждались? – Он наклонился вперед и тихо добавил: – Как вы будете себя чувствовать, если я здесь и сейчас дам вам неопровержимое доказательство вашего страшного заблуждения?

– Зря теряете время, полковник Рейн. Довольно.

– Но, черт побери, у меня есть доказательство! – крикнул он. – Вот здесь. У меня в бумажнике…

Левой рукой он взялся за левый лацкан пиджака, а правую засунул во внутренний карман. Он уже вытаскивал маленький черный пистолет, положив палец на спусковой крючок, когда я выстрелил ему в голову почти в упор. Пистолет выпал из его руки, полковник резко дернулся и повалился вперед, тяжело стукнувшись головой и плечами о пыльный стол.

Я вытащил свой носовой платок, и вместе с ним из кармана на пол выскользнул листок бумаги. Поднимать его я не стал. Держа в руках платок, я поднял упавший пистолет и убрал его во внутренний карман Рейна, протер «люгер», вставил в руку мертвеца, положив указательный палец на спусковой крючок, а остальные – на рукоятку, затем отпустил руку с пистолетом, и она упала на стол. Я протер дверную ручку, подлокотники кресла, все, к чему прикасался, и после этого поднял упавший листок.

Записка от Мари. Я развернул ее, поднес к пепельнице Рейна, зажег спичку, и она медленно сгорела у меня на глазах. Крошечный огонек неумолимо полз по бумаге, пока не добрался до слов в самом низу: «Ты, я и огни Лондона». Потом и эти слова, охваченные пламенем, одно за другим почернели и исчезли. Я раскрошил пепел и вышел.