Книга Черный крестоносец, страница 360 – Алистер Маклин

Впрочем, не все зрители выражали восторг. В толпе затерялись четверо мужчин, которые не только не аплодировали, но даже не смотрели на арену. Боуман, который и сам не особо следил за танцевальными па Эль Брокадора, вычислил всю четверку уже через пару минут после своего появления на трибуне: Черду, Ференца, Сёрля и Месона. А на арену они не смотрели потому, что были слишком заняты изучением лиц других зрителей.

– Разочарована? – Боуман повернулся к Сесиль.

– Чем?

– Бык попался нерасторопный.

– Не выдумывай таких ужасов. Что там происходит?

В кальехоне появились три клоуна, все в традиционных цветастых мешковатых одеждах, с разрисованными лицами, большими фальшивыми носами и нелепыми колпаками на головах. У одного из них был аккордеон, на котором он сразу же принялся играть. Два его спутника полезли через барьер на арену, умудрившись при этом зацепиться за доски и картинно шмякнуться на песок, а поднявшись на ноги, принялись исполнять матросский танец.

Пока они выплясывали, ворота загона – здесь их называют ториль – распахнулись, и на арену вышло новое действующее лицо. Это был такой же, как и первый, небольшой черный камаргский бык, но нехватку дюймов в холке он с лихвой компенсировал свирепостью нрава: едва завидев двух танцующих клоунов, он опустил голову и бросился на них. Каждый из танцоров был атакован по очереди, но те, не сбившись с ритма и не пропустив ни единого шага, уклонялись и ловкими пируэтами уходили от удара рогов, будто бы даже не догадываясь о присутствии быка, – видно, оба были разетье высочайшего класса.

Временно музыка прекратилась, а бык и не думал объявлять перемирие: он бросился на одного из клоунов, но тот развернулся и пустился наутек, взывая о помощи. Толпа разразилась смехом. Придя в ярость, клоун остановился, погрозил кулаком трибунам, оглянулся через плечо, заорал пуще прежнего, помчался к барьеру и, не рассчитав прыжка, врезался в него – и все это с быком, наступающим на пятки. Казалось, серьезных травм не избежать и парня либо пронзят рога, либо раздавят копыта, но не случилось ни того ни другого, хотя уйти без потерь клоуну не удалось: каким-то чудом он сумел увернуться, оставив на рогах у быка свои мешковатые штаны. Свое бегство вопящему на все лады комику пришлось продолжить в широких белых трусах по щиколотки. За ним гнался уже основательно разъяренный бык с намотанными на морду штанами. Зрители рыдали от хохота.

Четверо цыган ни разу не улыбнулись. Как и до этого, они были равнодушны к происходящему на арене, но действия их изменились. Встав с мест, они начали медленно пробираться сквозь толпу зрителей, двигаясь по часовой стрелке и внимательно изучая лица каждого, рядом с кем проходили. С тем же вниманием Боуман наблюдал за их продвижением.

Внизу, под защитой ограды кальехона, аккордеонист принялся наигрывать «Сказки венского леса». Оба клоуна сошлись в центре арены и закружились в вальсе. Разумеется, на танцоров тут же набросился бык. Он уже почти врезался в них, когда они разжали руки и стали вальсировать друг от друга отдельно: каждый сделал по одному обороту, прежде чем сойтись вновь, и бык в ярости проскочил мимо.

Зрители словно обезумели. Сесиль так хохотала, что ей пришлось промокнуть платком проступившие слезы. А вот на лице Боумана не было и следа улыбки: Черда находился от него уже в двадцати футах и неуклонно приближался. Тут как-то было не до улыбок.