Онлайн книга «Черный крестоносец»
|
– Но вы не можете так запросто ворваться в… – Глупости. Я – герцог де Кройтор! И потом, я никогда никуда не врываюсь. Я просто появляюсь эффектно. Боуман догадывался, что тупая боль в грудине – ничто по сравнению с той болью, которую ему выпадет испытать в самое ближайшее время, если, конечно, он вообще окажется в состоянии что-либо чувствовать. В глазах у Черды появился нездоровый блеск, а на лице – едва сдерживаемое предвкушение мести; Боуман понимал, что ничего хорошего эти знаки не предвещали. Он еще раз оценил обстановку. На лицах троих прикованных к стене мужчин читались недоумение и беспросветное отчаяние тех, кто давно успел вжиться в роль пленников. Лица Черды и Месона скривились в недоброй улыбке; Эль Брокадор был серьезен, задумчив и насторожен; глаза Симона Сёрля хранили необычное выражение, отчасти объяснявшее причины лишения его сана; Сесиль выглядела немного ошеломленной, слегка напуганной, чуть рассерженной, но впадать в панику точно не собиралась. – Теперь ты понял, – сказал Черда, – почему я не сомневался, что деньги будут найдены за минуту? – Теперь понял. Ты найдешь их… – Какие деньги? – сдвинула брови Сесиль. – Что нужно этому… этому чудовищу? – Он хочет вернуть свои восемьдесят тысяч франков – за вычетом кое-каких вынужденных расходов, – и кто станет его в этом винить? – Ничего ему не говори! – Ты еще не догадалась, с какими людьми мы имеем дело? Через десять секунд они вывернут тебе руку, и, когда она коснется уха, ты закричишь от невыносимой боли, а если при этом случайно сломается кость или порвется пара связок – что ж, значит, не повезло. – Но… тогда я просто упаду в обморок… – Прошу тебя… – Боуман повернулся к Черде, старательно избегая пронзительного взгляда Сесиль. – Деньги все еще в Арле. В камере хранения на вокзале. – А ключ? – На кольце. В машине. Он спрятан, я покажу где. – Превосходно, – одобрил Черда. – Боюсь немного разочаровать старину Сёрля, но причинение боли юным красоткам не доставляет мне ни малейшей радости. Хотя, если потребуется, я не стану раздумывать. В чем ты скоро и сам убедишься. – Не понял. – Обязательно поймешь. Ты опасен, ты и раньше был очень опасен, и ты должен исчезнуть. Вот и все. Ты умрешь уже сегодня днем, в течение ближайшего часа, и никто нас в твоей смерти не заподозрит. Ни разу в жизни, подумал Боуман, ему не выносили смертный приговор настолько категорично. В самоуверенной категоричности этого человека было нечто, леденящее душу. – Сейчас ты поймешь, почему я не стал бить тебе морду, – продолжал Черда. – Я не хочу выпускать тебя на арену биться с быком в синяках и ссадинах. – На арену? – На арену, друг мой. – Ты спятил! Меня не заставишь выйти на арену на бой с быком. Черда промолчал, и, хотя от него не последовало никакого сигнала, Сёрль, которому помогал ухмыляющийся Месон, тут же схватил Сесиль в охапку, повалил лицом вниз на койку и, пока Месон удерживал девушку, взял праздничное арлезианское платье за ворот и разорвал до пояса. После этого он развернулся и, улыбаясь Боуману, покопался в складках своей рясы и вытащил на свет нечто, похожее на охотничий стек с тремя длинными и тонкими ремешками из черной кожи на пятнадцатидюймовой плетеной рукояти. Боуман повернулся к Черде, но тот не наблюдал за происходящим: дуло пистолета в руке цыгана, наставленное точно в лоб Боуману, хранило полную неподвижность. |