Книга Глубокие тайны Клиф-Хауса, страница 37 – Хельга Мидлтон

А на следующий, на четвертый день нового года раздался стук в дверь. Я открыла и…

Боже праведный! На пороге стояла Надин. Ее не узнать: красивые пышные волосы висят плетьми вдоль лица и, как занавес, закрывают ужасный его вид. Ее левый глаз тонет в огромной гематоме и не открывается, правая щека расцарапана так, будто девушку волокли лицом об асфальт. Верхняя губа разбита, из уха течет кровь. На ней даже пальто не было. Только платье с наполовину оторванным воротником. Чулки в дырах.

– Боже мой! – только и смогла воскликнуть я. – Что с тобой? Кто тебя так? Тебе надо в госпиталь и в полицию!

– Не надо. Ничего не надо. Можно, я прилягу? – И она упала мне на руки.

Конечно же, мы все бросились к ней на помощь. Артур ее подхватил на руки, отнес в гостиную (ту самую, где десять дней назад она устроила настоящий дебош, но сегодня никто об этом даже не думал). Я отправила Анну привести гостевую комнату в порядок для комфортного проживания: постелить чистую постель, затопить камин. Сама же поспешила к шкафчику с медикаментами. С перепугу налила Надин полное ухо перекиси водорода. Может, и слишком много, но кровотечение остановилось. Я оттерла запекшуюся кровь с ее лица, и сердце мое сжалось. Мне казалось, что это Генри, мой мальчик, лежит передо мной, и я успокаиваю его раны. Тем временем Анна заварила чай, и Артур добавил в него хорошую порцию рома.

Кое-как мы подняли ее с дивана, крепко держа под руки, помогли подняться на второй этаж дома в спальню. Надин явно не понимала, где она, и не помнила, что с ней случилось.

– У нее, наверное, легкое сотрясение мозга, – предположил Артур.

Мы с Анной раздели ее и уложили в постель. Анна сказала, что одежду нужно сохранить как доказательство на случай, если Надин станет лучше или, наоборот, она умрет, а нас могут подозревать в ее смерти.

Я ответила ей, что она читает слишком много детективов, что Надин через пару дней придет в себя, и тогда она, Анна, сможет поиграть в детектива и выяснить, кто совершил над ее сестрой такое чудовищное насилие, а пока…

Я подхватила с пола рваные, когда-то бывшие женской одеждой тряпки и, недолго думая, бросила их в камин.

– Валентин, Валентин, прекрати это… – прошептала Надин онемевшими губами.

И непонятно было: то ли она зовет его на помощь, то ли умоляет прекратить избиение.

* * *

Желтый круг на потолке мерцал, то расширялся, то сужался, как будто дышал в унисон со старой женщиной. Глаза ее были полуприкрыты, но веки дрожали, и одинокая слеза сползала по виску за ухо. Она тихо шептала, словно пересказывала давно забытую историю.

…Боже мой! Уже неделя прошла, а Надин все еще лежала почти в коме. Разговаривать не могла и тяжело дышала. Я все-таки пригласила врача. Доктор Грегори Расселл – друг семьи и компаньон Артура в его рыбацких рейдах. Он внимательно осмотрел Надин и обнаружил, ко всему прочему, еще три сломанных ребра и один качающийся зуб. По всему было видно, что тот, кто нанес ей такие увечья, – безжалостный негодяй, монстр. Слава богу, барабанная перепонка оказалась не повреждена и зрение, как и слух, по уверению врача, должны восстановиться после того, как гематомы спадут.

– По-хорошему, ее надо бы госпитализировать и сделать рентген, – сказал врач после осмотра. – Я бы посоветовал сдать анализы крови и мочи. Первый покажет, нет ли внутренних воспалений, а второй – в порядке ли почки.