Книга Измена. Не возвращай нас, страница 74 – Анна Томченко

С психа я зарычал, вернулся в палату.

Варя сидела, у неё по щекам текли крупные слезы.

— Варь, все хорошо, её привезут, как только тебе станет полегче, её обязательно привезут.

— Нет, нет, я не хочу ждать. С моей девочкой что-то происходит:

Она упорно не называла ребёнком нашим, она упорно твердила, что это её девочка, но, если честно, сейчас мне было на это наплевать, пусть все что угодно думает и как угодно говорит лишь бы она только вернулась и пришла в себя.

— Почему они мне меня не пускают к ней? Я хочу к ней. Я хочу просто посмотреть на неё.

У меня сердце сдавило, к горлу подкатило тошнота. Я снова дёрнулся назад.

Я должен показать ребёнка.

— Доктора пустите нас в неонатологию. Пустите.

— Она слишком слаба.

— Мне плевать, я её на руках донесу, чтобы просто она успокоилась, чтобы просто она увидела нашу девочку.

Да вы меня под статью подводите, да что вы творите? Нет.

— Вы должны нас понять. Возможно, ей станет легче, только когда она увидит ребёнка. Как вы этого не можете понять.

— Я запрещаю..

Я ненавидел, когда мне что-то запрещали, поэтому взбесился, снова вернулся в палату.

— Девочка моя, девочка, — шептала Варя под нос. Я наклонился, навис над женой и тихонечко провёл пальцами ей по скуле, вынудил посмотреть на меня.

— Ты меня видишь, все хорошо?

— Они не дают мне мою девочку, — дрожа всем телом, произнесла Варя. —Почему они не дают мне мою девочку?

Я без раздумий наклонился.

— Скажи мне, если тебе будет больно, — откинул одеяло, просунул руку под колени жене, второй обхватил её со спины, приподнял. Варя по инерции, как зашуганный котёнок, вцепилась мне в шею. Я выскочил из палаты, не чувствуя даже на руках её веса.

— Господи, да что вы творите, вы что делаете, — зарычал мне вслед врач, но мне было так наплевать.

Я ломанулся к лестнице, пересёк пролёт. Шагнул на площадку, толкнул плечом дверь отделения неонатологии, пропуск у меня был ещё с прошлого раза. Я нёсся по больнице, не видя никого, не обращая внимания на то, что мне говорили и когда мы оказались за тяжёлой металлической дверью, и перед нами было всего лишь небольшое стеклянное окно, где в палате лежали малыши, Варя впервые оживилась. В её глазах заблестела жизнь, я держал её на руках, а она вглядывалась в стеклянное окно и тихо шевелила губами.

— Девочка моя, самая чудесная девочка, — прошептала она, цепляясь кончиками пальцев в уголки рамы. — Какая же она чудесная, Олег, она самая чудесная.

Я вдруг понял, что у меня самая чудесная семья.

Была.

43.

Варвара

Мне пролежали в больнице ещё две недели, самые адские две недели, за которые я вся извелась.

Если честно, мне в нынешнем состоянии было плевать на себя, я очень сильно боялась за дочку. Мы назвали её Катя. Точнее, я назвала её Катерина. Олег ничего не имел против, он вообще просто был тенью рядом со мной. Он приезжал, привозил мамины обеды, привозил маму, Лину и при режиме как бы запретов, он все равно договаривался с моим лечащим врачом, чтобы я могла повидаться хотя бы со старшей дочерью, но в это время просачивалась каким-то невозможным образом мама.

А ещё приходил следователь.

— Вы точно уверены, что вас толкнули? — Спросил неприятный мужчина, от которого пахло жутко сигаретами. У него даже на среднем и указательном пальцебыли такие желтоватые участки от того, что он там зажимал сигарету.