Книга Измена. Не возвращай нас, страница 73 – Анна Томченко

Тяжёлые шаги, как будто бы обессилевшего, напрочь лишенного жизни человека.

Мне кажется, он даже подволакивал ноги.

Я только сглотнула. По горлу прокатился комок слюней, заставляя все тело забиться от боли.

— Варь Варюш, родная моя Варечка...

42.

Олег

Меня ноги не держали, меня выдворили из коридора реанимации, оставили ждать.

где-то на лестнице. Я просто, как чумной, метался, словно тигр в клетке. Мне надо было увидеть мою жену. Но меня отстранили от всего.

Спустя долгое время, ожидание мне сообщили о том, что Варю все-таки переводят в палату. Я рвался к ней. Мне надо было её увидеть. Но просьбы о том, чтобы меня пустили не увенчались успехом раз за разом. Врач нёс какую-то ахинею о том, что она очень слаба о том, что она безумно потеряна и пока не понимает, что происходит. Но мне все это было неважно, чтобы с ней не происходило, я все вывезу. Я все смогу исправить, только бы меня пустили к ней, только бы я смог взглянуть на неё.

Я не понял, когда врач снова появился на лестничной площадке и коротко произнёс:

— Вы можете пройти в палату.

У меня все нервы были так оголены, что я не отуплял совсем ничего, и я, как в бреду, спустился на этаж ниже, зашёл в отделение. Медсестры что-то бегали, что-то говорили, а я просто, как привязанный, шел за врачом. Он остановился у двери палаты и указал ладонью вперёд. Я прикусил губы, тяжело выдохнул, пальцы коснулись гладкого белого полотна.

Вари была чужой, незнакомой, посеревшая кожа, потерянные глаза. У неё был пустой взгляд, и только какое-то бормотание под нос. Я видел, как шевелились её посеревшие губы. Мне стоило огромных усилий сделать шаг вперёд. Потом ещё один. Еще приблизиться вплотную к койке.

Я хотел, чтобы она хоть взгляд подняла, но её как будто бы выключило.

— Варя, Варюша, девочка моя, — шептал я, стараясь поймать её ладонь в свои руки. Поймал. Ледяная кожа. Как будто бы всю кровь выкачали. — Варюша, солнце моё, родная моя любимая.

Она не поднимала взгляд, только качала головой, казалось, как будто бы она медленно сходила с ума.

— Девочка моя, девочка, где моя девочка?

— С ней все хорошо, Варюш... Варвара, она в порядке, она в отделении, она такая маленькая, такая хрупкая.

— Почему, почему мне её не показывают? Мне кажется, с ней что-то происходит.

Почему мне её не дают?

Она по-прежнему избегала взглядов, и я понимал, что, скорее всего, причинял ей неимоверную боль, просто находясь рядом, но хотел сделать все возможное, чтобы притупить это чувство.

— Покажут, обязательно покажут.

— Нет, нет от меня что-то скрывают, — её голос дрожал и был таким тихим, что мне приходилось прислушиваться втрое сильнее, чтобы просто разобрать, о чем она говорила.

— Варя, все хорошо, я её видел. Она самая красивая, самая чудесная, она будет просто замечательной.

— Нет, я не верю, никому не верю. Мне не дают моего ребёнка. Что-то случилось, что-то страшное происходило.

Она говорила, и сама заговаривалась, выдёргивала у меня из ладони свою руку.

Я резко дёрнулся назад, пересёк в два шага палату, вылетел в коридор, увидел нашего доктора.

— Почему, почему её не пускают к ребёнку, почему ребёнка до сих пор не привезли, где наша девочка? — начал я.

— Все будет в порядке. Она ещё очень слаба.

— Нет, вы не понимаете. Ей нужно увидеть дочь.

— Это вы не понимаете. Мы не можем позволить, чтобы она сейчас ещё и ребёнка на себе тянула, она очень слаба.