Книга После развода. Бывшая любимая жена, страница 65 – Анна Томченко

Я призадумался, прикинул когда у меня командировка. В целом мог совместить с поездкой в Питер. Устинья как обычно ничего не сказала. Молча собрал все свои анализы и погнал.

Тагир был прав. Баба противная. Светлые локоны, хищный оскал. Сидит, смотрит на меня надменно.

Повела в процедурную на осмотр. Взяла какой-то датчик. А я лежу как идиот в этой дебильное позе на узи, зубами скриплю так, что слышно на окраине города, а она в экран утупилась. Потом переводит на меня взгляд и говорит:

— А у вас бесплодие.

Адам.

Несколько месяцев до развода.

Я дёрнулся, соскочил с кушетки. Подхватил салфетку и чуть было матом не заговорил.

— Вы чего такое говорите? У меня двое детей.

Кобра-врач вскинула светлые брови так, что они оказались на середине лба и покачала головой.

— Не надо мне рассказывать, что было двадцать лет назад. На данный момент у вас проблема с проходимостью вен в зоне мошонки, нарушение артерий. Это называется обратимым бесплодием. Лечится оно только одним единственным методом — операцией.

— Нет у меня никаких проблем. В смысле? Я что это не заметил бы?

— У вас хроническая затяжная форма. Вы ощущали давление, увеличение?

— Все нормальные мужики ощущают давление и увеличение.

— Вообще-то нет. — Качнула она головой и поправила светлые волосы.

Положила датчик и уставилась на меня немигающим тяжёлым взглядом, а я стоял без штанов.

Как я должен был себя чувствовать?

Максимально незащищенно.

— Дело в том, что эта болезнь затрагивает примерно двадцать процентов мужчин. В этом нет ничего страшного, ничего ужасного. Когда это начальная форма, мы единственное, что можем делать— просто наблюдать за тем, чтобы не начались проблемы.

— Это что ещё такое?

— Это отмирание. Как-то так. Чтобы максимально было вам понятно— у вас хроническая форма и вероятнее всего вы не проводили аналогию с тем, что где-то давит, где-то тяжелее становится. Вы скорее всего списывали это на физиологические какие-то потребности. Но к сожалению, по результату узи я точно ставлю диагноз варикоцеле. И я настоятельно рекомендую решить этот вопрос как можно быстрее, чтобы не затягивать. Вы должны сами понимать, что оперативное вмешательство будет самым плодотворным.

— В смысле? И что мне с этим делать?

— Я вам ещё раз объясняю. Медикаментов как таковых нет. Поэтому вам неплохо было бы лечь на операцию.

— Нет, я не понимаю. Есть ещё какие-то варианты, что это может быть? Это же может быть не какое-то бесплодие?

— Вы же сами подозреваете, что такая вероятность может быть. Вы же не просто так ко мне приехали, Адам Фёдорович. Не хочу вас запугать. Не хочу вас просто так положить под ножь хирургу. Я вижу проблему. Я знаю решение. И нет ничего плохого в том, что будет оперативное вмешательство. После него вы почувствуете колоссальную разницу. Я все-таки настоятельно бы рекомендовала вам обсудить это с вашими близкими и все-таки прийти к положительному решению.

Ни черта я не собирался обсуждать ни с какими близкими ничего.

Да, сейчас я приеду и скажу Устинье: “ ты знаешь, у меня яйца отваливаются”.

Я как тот пёс из сказки: “ то лапы ноют, то хвост отваливается”. Вот это прям про меня.

Почему-то вопреки такой серьёзной ситуации, я чуть было не заржал. Потом опомнился, покачал головой.

— Нет, я все равно в это не верю. Это какая-то глупость. Это какая-то ересь.