Книга После развода. Бывшая любимая жена, страница 96 – Анна Томченко

— Супруге-то, понятно, — Градов усмехнулся, — но мне вот знаете, что интересно, а что вы будете делать со своей беременной любовницей?

Я напрягся.

Откуда он знал?

— А я не понял.

— Я бы мог сказать, что о вашем скандале знает, примерно треть светского общества. Но я так не скажу. — Градов медленно встал из-за стола и, растерев место между рёбер, сделал два ленивых шага в сторону окна. — Не скажу, потому что ваша любовница искала специалиста в моей компании для того, чтобы получить право не делать никаких тестов днк, ни аборта. Она, конечно, слегка поспешила, обращаясь в адвокатскую контору, надо было просто в ментовку обратиться. Ну вот, интересно. Как же вы эту партию разыгрывать будете?

Я хмыкнул, сложил руки на груди.

— Никак. Моих детей может выносить только моя жена, на этом все, и вы меня очень сильно обяжете, если впредь появление здесь беременной одноразовой девицы не увенчается успехом. Хотя беременной ей ходить не так много времени осталось.

Градов резко развернулся. И вздохнул.

— Тогда думаю. Я могу поговорить с вашей супругой для того, чтобы раздел был немного иным, нежели чем нам представлялось ранее. Я могу вероятно попробовать довести ситуацию до того, чтобы по минимуму затронуть бизнес, но вы очень многое должны будете отдать.

Я покачал головой, оттолкнулся от кресла, встал, расправил плечи.

— Павел Анатольевич… А мне ничего не жалко для жены, вот в чем дело.

Адам.

Разговор с Градовым оставил странное, непонятное послевкусие. Я вроде сказал все правильно, все достаточно взвешенно. Я объяснил свою позицию, но от этого не было ощущения, что действительно все пройдёт гладко. Наверное это было связано с тем, что я не хотел никакого раздела. Я не хотел никакого окончательного разрыва.

Я хотел, чтобы Устиния была со мной. Я знал, как ей будет тяжело, как она будет рожать одна. Я не хотел для неё такой тяжести. Ведь я не самый хороший человек. Скорее всего я самый дерьмовый человек, но оставить на откуп судьбы жизнь своей жены и младшего ребёнка— было за границей моего представления о том, какой на самом деле должна быть семья.

Выйдя от Градова, я набрал Назара.

— Ну что там у вас? — Спросил я нервно и побарабанил пальцами по рулю.

— Пока никакого вопроса о том, чтобы назначить какое-то более квалифицированное лечение, либо уход.

— Назар, я тебе что сказал сделать? — Тяжело вздохнул я и качнул головой.

Боль казалось не проходила и периодически вспышками билась внутри.

— Я понимаю, что сейчас тяжело. Я понимаю, в каком состоянии сейчас София, но давай ты хотя бы сейчас будешь немного собраннее.

— Я не могу быть собранным. Я не представляю, что делать. Ни о какой транспортировке, ни о каком переводе речи пока не стоит. Врачи наблюдают и говорят уже, что Софию надо выписывать, а малыша нет и поэтому…

— И поэтому ты боишься. — Произнёс я холодно, перебивая сына.

Тяжело вздохнул Назар.

— Я могу преподать тебе сейчас очень жестокий урок и он будет заключаться в том, что я не буду лезть в это дело. Твоя семья, твой ребёнок, твоя жена. Ты властен над тем, как развернуть ситуацию. Я могу преподать тебе жестокий урок и он будет стоить тебе вероятнее всего, брака, жены и ребёнка. Не в том смысле, что тебе его не дадут ребёнка, а в том смысле, что его не будет. Я могу тебе преподать этот жестокий урок, который сделает из мальчика мужчину, но я наверное очень дерьмовый отец, потому что я не хочу. Я не хочу преподавать тебе этот жестокий урок и я хочу выкарабкаться из этой ситуации с наименьшими потерями. Поэтому разговаривай с врачами. Обсуждай транспортировку так как есть. Да, с медоборудованием. Да, с полным комплектом медперсонала. На частном джете.