Книга Моя Мия. На осколках первой любви, страница 77 – Лина Коваль

— А кого любишь? — выдыхает Мирон на ухо, пробираясь ладонью под кудри. — А, Карамелина?

Разминает шею.

Воздух в салоне становится густым. Вокруг словно искры летают.

Мне хочется поиграть, поэтому я пожимаю плечами.

Мирон проникает пальцами в волосы и легонько оттягивает их назад. Не больно, но весьма возбуждающе.

Из-под опущенных ресниц внимательно следит за выражением моего лица. Зрачки его не подвижны, скулы чуть покраснели, ноздри раздуваются.

— Демидова? — спрашивает он яростным шёпотом.

Перевожу взгляд на ярко-красные, резко очерченные губы.

Внутри так много эмоций, что с ума схожу.

Злость на Тайку, чувство вины перед Лёвой… Всепоглощающее желание поцеловать Громова…

Последнее побеждает…

Тянусь к его рту, но Мир мотает головой и повторяет:

— Демидова любишь?

Так тихо.

Словно боится услышать ответ.

Словно такой ответ вообще возможен, чёрт возьми?..

Полюбить другого — это как на соседней планете высадиться… Нереально! Но ему знать об этом необязательно. Слишком больно мне было в салоне этой же машины совсем недавно…

— А ты? — спрашиваю задиристо. — Милованову любишь?

В прозрачных глазах пламя.

Вдруг полностью сканирую его эмоции. Тоже страшно становится…

А что если да?.. Её любит?..

А я?

Временное помутнение? Снова начнёт рассказывать, что любит, как себя… Это лестно, конечно.

Но мне так не надо.

Второй раз не выдержу.

Я хочу, чтобы меня любил по-настоящему. Как женщину. Чтобы восхищался и хотел… как сейчас.

— Карамелина… — проговаривает Мирон.

— Молчи, — мотаю головой.

Вся аура вдруг спадает.

Жух и всё. Нет ничего. Резко отшатываюсь.

— Я хочу объяснить…

— Молчи, Мир. Не надо, — закрываю его рот рукой. — Я… — озираюсь. — Пойду выйду. Не ходи за мной. Я ей позвоню.

— Может, не стоит пока? — хрипит он, наблюдая, как я перекидываю ногу и усаживаюсь на своё кресло, а затем застёгиваю пуховик и натягиваю шапку.

— Я сама знаю, — зыркаю на него немного сердито.

Пытаясь не смотреть, как он поправляет штаны, выбираюсь из «БМВ» и глотаю холодные снежинки.

Круго́м лес, снег и дорога. Жутковато.

Поглядывая на Громова, тут же запустившего работу дворников на лобовом стекле, извлекаю из кармана телефон и трусливо надеюсь на отсутствие в этой глуши какой-либо связи.

— Чёрт тебя дери, Тайка, — шепчу, когда вижу три чёрных кружочка и два белых в верхнем левом углу на экране своего айфона. Звони не хочу!

Ищу нужный контакт и грею руки дыханием, жду.

— Мийка, — восклицает подруга, как только берёт трубку.

— Привет, — говорю тихо.

— Куда пропала? Мы тебя потеряли.

— Тая, — произношу строго. — Зачем ты это делаешь?

— Что?

— Я всё знаю, — чувствую, как глаза снова наполняются слезами.

Это слабость, конечно.

— Что знаешь? — строит из себя святую.

— Ты была в рекламном агентстве и это ты…

— И что из этого? — спрашивает она весело. — Классно же.

— Что тут классного? — взрываюсь.

— Я за тебя отомстила, дурёха. Спасибо потом скажешь.

— За меня?

— Ну, конечно. Таскаешься со своим Громовым, а он с другой трахается перед твоим носом. Соперниц надо убирать жёстко, а ты добрая душа…

— А ты, стало быть, злая?

— Я справедливая. И не такая всепонимающая. Думаешь, я не вижу, как ты переживаешь? Похудела вон как.

— И что, надо издеваться надо мной?

— Да кто над тобой издевался-то.

— Как ты вообще могла такое придумать? И зачем мой блокнот взяла? — спина покрывается мурашками.