Онлайн книга «Скромная жертва»
|
Но даже физическое отсутствие легенды сыска на месте убийства не означало, что Степан Матвеевич не хотел подвести Свалову к гибельной встрече или привести ее прямиком в лапы своего сообщника. Иначе почему он не поехал к соседке сам, как только узнал, что она не пришла в галерею, от ее коллег? Почему не отправил к ней своих домочадцев? Потому что знал, что в саду Сваловой их встретит убийца? Или вообще затеял это все как первую часть плана, который включал приезд московских сыщиков? На веранде зажегся большой старинный навесной фонарь из черного чугуна. Его слепящий свет прошел сквозь витражи, превратив веранду в елочный шарик в отблеске гирляндовых змей. – Надеюсь, стекла у домика не леденцовые? – раздался голос Назарова в сгущавшихся сумерках. – А крыша, – сглотнул Озеркин, – не пряничная. И стены не из хлебушка. – Нда! Удачи тебе, Гензель, мой бородинский, мой сладенький! – Назаров слегка подтолкнул коллегу к веранде. – Я за тебя отомщу посмертно, а Родина не забудет. – Спасибо тебе за поддержку, Гретель! – ответил Озеркин. – Вот только, сестренка, ladies first! Гуров не был суеверен, но и он невольно проникся какой-то колдовской, ведьминской атмосферой сада Степана Матвеевича Штолина. Теперь он видел, что скрывалось за маскарадом отставного шерифа. Не оптимистичный настрой американца, покорившего дикие прерии, а мрачное мировоззрение средневекового европейца, фаталистично покорившегося непобедимо рассеянному в мире злу. Льву на мгновение показалось, что дорожка в саду ведет в прошлое. Много лет назад он допрашивал женщину, которую мать, преподаватель античной литературы, политкорректно нарекла Гертрудой, чтобы умилостивить ледяное время. Но перед лицом вечности, когда уплотненная квартира ее предков забывалась сном до рассвета, она звала дочь Герой. Потому с любовницами своего мужа Степы Групера, вора в законе, который, едва унеся ноги, эмигрировал и наводил ужас на далекую Австралию, выросшая Гертруда расправлялась, как подобает величественной жене Зевса. С воображением и безжалостно. В МУРе оставались люди, которые помнили, как вошли в хлев с истерзанным, поедаемым мухами телом самой молодой любовницы Групера. На груди девушки лежал авиабилет в Египет, куда та собиралась с возлюбленным. Так Гера Групер обратила разлучницу в корову, как Ио, но превзошла божественную тезку в жестокости, лишив несчастную возможности воссоединиться с милым другом в стране пирамид. Такая изобретательность до сих пор заставляла многих коллег Гурова мрачнеть при упоминании Египта. И Лев Иванович, хоть не спешил признаваться, принадлежал к ним. Чтобы прогнать воспоминания о Групер, он обошел Назарова с Озеркиным и решительно двинулся навстречу домику в темноте: – За мной, мальчики-с-пальчик! Папа-дровосек не даст вас в обиду. Хлебными крошками, дети кукурузы, я надеюсь, все запаслись? – У меня, – Олег Назаров пожал плечами, – табельное оружие всегда с собой. – Ну, пойдемте уже за хлебушком! – хмыкнул Озеркин, как будто лениво последовав за ним. * * * «А ты такой холодный, как айсберг в океане…» – надрывалась умная колонка с Алисой, которую мысленно ругал за цинизм Крячко, давно изучавший предложенный ему администратором похоронного агентства «Нейротраур» каталог погребальных венков. Черная кушетка, красноречиво напоминавшая гроб, принуждала его к столь тесному сотрудничеству с сидевшими по обе стороны близнецами, что журнал, который лениво листала Лиля, загораживал полковнику очередное дорогостоящее сплетение зеленых ершиков и ядовито-тряпичных цветов. |