Онлайн книга «Скромная жертва»
|
– Почему убийца? – спросил Гуров. – Вы сказали, что птицу положил убийца. – Просто не думаю, что похититель мог скрывать ее такой долгий срок. – Штолин вручил ему бутыль белого вина и подошел к полке с наливками: – Смородина или дубовая кора? – Кора. – Наш человек! – Не без этого, – Гуров, как фокусник, ухватил все дары погреба и направился к выходу, но обернулся: – Картотека, в которой вы перечитываете материал нераскрытых дел, – где она? Я хочу посмотреть дело Чайкиной. Свалова же его тоже читала? Маргарита Ивановна подружилась с вашей женой, потому что хотела получить доступ к архиву, который, как историк и человек деятельный, составляла она? Штолин прихватил вторую бутылку наливки и достал с полки литровую банку маринованных маслят и пакет ржаных сухариков: – Приятно знать, что я в вас не ошибся. * * * Когда грибы оказались в розетках, ржаные сухарики – в менажнице, а хрустальные рюмки с розоватой наливкой отразили свет зажженной свечи, Гуров оглядел кабинет Штолина, скрытый за отъехавшим в сторону по мановению легшей на подсвечник в стене хозяйской руки винным шкафом. Здесь стоял большой деревянный стол с ноутбуком, на экран которого транслировалась информация с камер во дворе, резной шкаф, заполненный канцелярскими папками, высокий торшер, пара удобных кожаных кресел. На стенах висели подробные карты Саратова и области, пробковая, меловая и магнитная доски, экран для мини-проектора, распечатанные контакты экстренных служб. Не кабинет, а штаб следственной группы из какого-нибудь детективного ситкома. Отблеск пламени плясал по беззаботным лицам студентов, сидящих у костра на берегу реки. По портретному фото Лары Чайкиной, которое ее мать отдала перед смертью Штолину, чтобы тот нашел хотя бы могилу ее единственного ребенка. По фотографии летящей над водой чайки – последнему кадру, сделанному Ларой в день исчезновения. – А чайка, – спросил Гуров, – не та самая? Штолин показал фото мертвой птицы, укутанной спальным мешком: – Орнитологи говорят: с такого расстояния сказать невозможно. А теперь вообще кто разберет? Гурову понравилось, что их мысли идут в одном направлении и Штолин отработал все версии, на которых бы остановился он сам. – Можно? – Лев взял вторую папку из разделителя, в котором стояло дело Чайкиной. – Вторая Ребекка? Штолин кивнул: – Дело восьмилетнего Мити Штрыкина. Он ходил в школу с одной из дочерей Брадвина, поэтому внимание к делу было особое. Бабушка мальчика работала поваром в школьной столовой. Была местной знахаркой, лечила отварами. Собирать травы всегда брала внука. На них напали в малиннике неподалеку от глухой дачи, словно отгороженной от соседей кленами и озерцом, – он показал фото оплетенной виноградом заброшки. – День этот был тихий. Из-за легкого ветра вокруг тел кружились семена одуванчиков. Из-за них воздух казался живым, осязаемым. Пахло не смертью, а дымом от далекого костра. И уютными казались туесок со сладкой малиной под елью, конфета «Красная Шапочка» фабрики «Красный Октябрь» на траве. Если не поднимать глаз и не видеть, что она выпала из кармана мертвого Мити, который повешен на дереве рядом с бабушкой… Глядя на фото, Гуров почувствовал, как по позвоночнику медленно сходит ледник. – А через час после того, как мы приехали, пошел дождь. И, пока натягивали тент, он уничтожил почти все следы. Сильный августовский ливень. Все подчистую смыл. |