Книга Скромная жертва, страница 74 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Не похоже на то, что я читал про Когтеву…

– Еще как! – Гуров вспомнил, как на одном из юбилеев в театре она флиртовала с ним, чтобы позлить его жену. – В остальном, – он устало посмотрел на Штолина, – Колосов с Листьевой были единственными, у кого не было конфликтов с актрисой. По крайней мере, свежих, о которых бы кто-то помнил и говорил. Зато среди гостей были люди, противостояние погибшей с которыми доходило до физических столкновений – пощечин и кабацких драк.

– Не сомневаюсь, – откликнулся Штолин. – Но теперь без следа исчезла другая молодая женщина из окружения Колосова. Тоже медийная персона. Тоже красавица.

– Как это связано со смертью интровертивного провинциального художника много лет назад?

– Это нам и предстоит выяснить. Возможно, ответ кроется в картине, которую Маргарита попросила меня сохранить месяц назад.

– Когда уже начала переговоры о покупке последней картины с Колосовыми?

– Да. Эта семья всегда была ее инициативой. Хотя в последнее время она сообщала, что там происходит семейное насилие. Прислуга, с которой Маргарита постепенно сдружилась и пила чай после переговоров в недрах кухни, сплетничала, что Колосов бил жену, отбирал кредитки, кричал, что она скупает магазины отделами, устраивает вечеринки и мнит себя Жаклин Кеннеди, хотя вышла далеко не за Аристотеля Онассиса. По крайней мере, он не будет столь щедр.

Гуров поставил на место стопку папок, которые успел бегло просмотреть:

– Вы каждый год расследовали несколько дел, связанных с домашним насилием в статусных семьях. Свалова знала, что эта тема – ваш триггер. И могла использовать вас в своих интересах. Например, чтобы защитить ее от респектабельного сына бизнесмена, рвущегося в слуги народа, как прикрывали от воров и барыг.

Он открыл в телефоне страницу «Тотальный диктант в Саратове» во «ВКонтакте». Под постом о том, что в этом году текст современного российского писателя в галерее прочтет бизнесмен, кандидат в депутаты областной Думы и организатор масштабного конкурса детских талантов «Макушка» Андрей Вениаминович Колосов, красовалось фото чтеца. Он раздавал подарки на благотворительной елке, устроенной вместе с членами движения «Больничные клоуны» в оранжерее его родителей, благородно выделяясь в своем однобортном темно-синем пальто из плотной шерсти перуанской викуньи с меховой подкладкой от Loro Piana на фоне сирот из детских домов и профессиональных медицинских клоунов в желтых, красных и синих широких комбинезонах, нелепых галстуках и кудрявых париках. На другом фото Колосов обнимал сжавшуюся и слегка отстраняющуюся от поцелуя хрупкую и печальную, как княгиня Монако Шарлин Уиттсток, жену.

– Вот только от кого, – задумался Гуров, – в доме Колосовых ей понадобилась защита?

– Осознав, что под моим патронажем она может шантажировать кого-то из них, я решил, что нуждаюсь в помощнике. Брадвин – хороший следователь, но карьерист. До последнего стоит за версию, выгодную начальству. Скорее сам сядет, чем решится богача допросить. Так что я организовал эти курсы и вызвал вас.

– А картину спрятали на видном месте?

– Ее никто не замечал толком, кроме вас и вашего коллеги. На что я и рассчитывал.

– Повесить ее в холле гостиницы, – Гуров показал фото картины с женщиной в золотой накидке, – было смелым решением.