Книга Прятки, страница 107 – Диксон Уиллоу

Он, должно быть, замечает перемену во мне, потому что его голос становится мягким и успокаивающим, когда он говорит.

— Майлз, посмотри в камеру. Покажи мне свое лицо.

Я поднимаю глаза и делаю, как он говорит. Что-то в том, что я ему подчиняюсь, помогает успокоить мое отвращение, и я могу сделать глубокий вдох, когда он мне это говорит.

— Я знаю о видео. Я их не видел, — уверяет он меня. — И мы делаем так, чтобы никто их никогда не увидел.

— Что ты имеешь в виду? — шепчу я, не смея надеяться, что ему удалось сделать то, что не смог я.

— Помнишь, я говорил, что ты не единственный хакер, которого я знаю? Те, кого я знаю, сегодня утром, по иронии судьбы, узнали о дипфейках и удалили их из источника. Оригиналы исчезли, и, насколько они могут судить, единственные копии, которые были сделаны, тоже исчезли.

— Правда? — Мое зрение затуманивается, глаза наполняются слезами. Это не может быть правдой, верно?

— Да, правда. Они проверяют, не попали ли они в даркнет или не распространяются ли они в различных чатах и группах в социальных сетях, которые известны тем, что потребляют такое дерьмо. Пока что они не нашли никаких доказательств того, что это так, но они будут продолжать проверять, пока не будут уверены, что они исчезли и никто их больше не увидит.

— Ты серьезно? — спрашиваю я, и мой голос дрожит, а глаза наполняются слезами. — На самом деле серьезно?

Я месяцами отчаянно искал источник оригиналов, проверял и прочесывал интернет, чтобы узнать, не оказались ли они в сети или в даркнете. И после того, как я снова и снова возвращался с пустыми руками, я начал чувствовать, что это безнадежно и я не найду их, пока кто-то другой не найдет и не использует их против меня и моей семьи.

— Я абсолютно серьезно, — говорит он, и в его голосе есть что-то, что заставляет меня ему поверить.

Я позволяю коленям опуститься, чувствуя сильную усталость.

— Майлз?

— Просто обдумываю, — говорю я и улыбаюсь камере. — Это слишком много.

— Да, — соглашается он. — Но тебе нужно рассказать мне еще одну вещь.

— Какую именно?

— Что они заставили тебя сделать шантажом.

— А, да. Это. — Я тяжело вздыхаю. — Они шантажировали меня, чтобы я помог Джейкобу убить другого студента. — Я жду какой-то реакции на мое признание, но ее нет.

— Расскажи мне об этом.

— Они заставили меня взломать систему безопасности в Гамильтон-Хаус и сообщать им о его передвижениях. Затем они выбрали время, когда он — Джейкоб — пойдет за ним. Я должен был взломать журналы прохода, чтобы он мог войти в здание и выйти из него, не оставив следов, и изменить видеозаписи, чтобы уничтожить все доказательства его присутствия там и того, что он сделал с мальчиком.

— И что произошло, когда он попытался убить парня?

— Он облажался, и парень сбежал.

— А что ты сделал? — настаивает он.

— Я изменил записи, как мне велели. Я удалил все кадры, на которых был Джейкоб. — Я делаю небольшую паузу. — Но я оставил доказательства того, что кто-то пытался убить парня.

— Почему ты это сделал?

— Потому что я чувствовал себя дерьмом за то, что помогал им убить человека, который определенно не заслуживал этого. Я не хотел, чтобы они ушли безнаказанными, поэтому замел следы и оставил как можно больше улик, которые Мятежники могли бы использовать, если бы захотели найти его — Джейкоба, а не парня, которого я помог им убить. Они уже знали его, поскольку он находился под их защитой.