Книга Прятки, страница 32 – Диксон Уиллоу

Мое сердце бьется быстрее, когда мой мозг создает образ той фигуры в капюшоне, о которой я слишком много думал, прячущейся под моей кроватью, а затем другой такой же фигуры, прижавшейся к задней стенке моего шкафа и прячущейся среди моей одежды.

Мысль о том, что в моей комнате находится какой-то случайный человек, должна пугать меня, но это не причина, по которой мое сердце бьется так быстро, или почему мой взгляд устремляется к кровати, а от груди исходит небольшой прилив жара.

Я был бы совершенно беспомощен, если бы здесь кто-то был. Комната рядом с моей пуста, как и соседние и напротив. У меня есть сосед через коридор, но он почти никогда не бывает дома. А когда бывает, то включает музыку на полную громкость до утра и не услышал бы даже взрыва бомбы.

Отгоняя эти мысли, я приседаю и заглядываю под кровать. Естественно, там ничего нет, и, хотя я знаю, что найду то же самое, все равно спешу к шкафу и заглядываю внутрь.

Он пуст, но я не чувствую себя лучше, когда закрываю дверь и возвращаюсь к своему столу.

Я никогда не был человеком с хорошей интуицией или шестым чувством, предупреждающим о плохих вещах, которые происходят или могут произойти. Я также не очень хорошо справляюсь с давлением и склонен паниковать и сходить с ума, когда дела идут наперекосяк.

Мое отсутствие инстинктов уже доставляло мне неприятности, и именно поэтому я оказался в этой проклятой школе, а мои родители впадают в панику, когда не могут сразу найти меня и связаться со мной.

Это чувство реально, и я действительно улавливаю нарушение в силе? Или я все еще паникую из-за того, что произошло, когда я бежал, и теперь вижу бугименов на каждом шагу?

Я практически падаю на кресло за столом, опуская плечи, и позволяю голове упасть на мягкий подголовник.

Последние несколько ночей я плохо спал, а точнее, вообще не спал. У меня и так довольно сбитый режим сна: я ложусь слишком поздно и встаю слишком рано, поэтому недосып дает о себе знать.

Устало поднимаю голову и включаю компьютер.

Не знаю почему, но я откладывал расследование тех парней, которые напали на меня, когда я бегал. У школы есть свои собственные сотрудники правоохранительных органов, которые проводят базовые расследования и пишут отчеты обо всех подозрительных вещах, которые происходят на территории кампуса. Они просто ничего не делают, пока им не прикажут.

Мне никогда не приходилось иметь дело с последствиями избиения трех парней и нанесения ножевого ранения одному из них, но я предполагаю, что это не останется незамеченным. Школьный врач и остальной медицинский персонал должны будут сообщить об этом, но это не значит, что они действительно должны что-то с этим делать. В Сильверкресте это зависит от того, кто вовлечен и почему это произошло.

Последние сорок восемь часов я провел в ожидании, когда появится полиция и увезет меня в участок, в их штаб или куда-нибудь еще, чтобы допросить о том, что произошло. Последние два дня я также провел, решая, что им сказать.

Я не вижу ничего плохого в том, чтобы лгать полиции или кому-либо еще, кто занимает властную позицию, и я не настолько наивен, чтобы верить, что они здесь для нас и что я могу доверять им, что они сделают что-то, чтобы мне помочь. Меня учили, что уважение нужно заслужить и что никому не следует слепо подчиняться.