Книга Прятки, страница 59 – Диксон Уиллоу

Вздох, который вырывается из меня от небольшого прилива удовольствия, тихий в тихой комнате, но мой стон, когда я делаю это снова, громкий и безудержный. Желая большего, я провожу рукой по передней части тела и потираю ладонью свой член.

Я уже твердый как камень и теку, и грубое трение денима о мягкий материал моих боксеров вызывает невероятные ощущения на моем чувствительном члене.

Боже. Я уже на полпути к финалу, а еще даже не вытащил член. Надеюсь, он считает мое нетерпение возбуждающим и не будет слишком строго судить меня, потому что я ни за что не смогу сдержаться, как только начну.

Не отрывая глаз от места, где я увидел движущуюся ветку, я расстегиваю джинсы и раскрываю ширинку настолько, насколько могу. Я не пытаюсь дразнить его или устраивать представление, когда спускаю джинсы по бедрам, пока они не оказываются под моей попой. Дело не в том, чтобы играть роль и соблазнять его; дело в том, чтобы кончить, пока он смотрит, и я просто буду выглядеть глупо, если буду пытаться быть тем, кем я не являюсь.

Мой член так тверд, что болит, и из-за того, что он давит на живот, головка выглядывает из верхней части боксеров. У меня слюнки текут, когда я вспоминаю, как его вкус взорвался на моем языке. Я провожу пальцем по головке, чтобы собрать каплю предъэякулята, а затем прижимаю палец к языку, чтобы почувствовать свой вкус.

Ветка передо мной слегка колышется.

Это он говорит мне, что ему нравится то, что я делаю?

Из любопытства я повторяю это, но на этот раз сосу палец. Хотя он не слышит меня, я не пытаюсь скрыть стон, когда мой вкус еще больше наполняет мои чувства.

Ветка снова колышется.

Гордость и что-то, что я не могу точно назвать, наполняют меня, когда в мою систему выливается еще больше адреналина. Это гораздо круче, чем я думал, и я еще даже не начал.

Я продолжаю сосать палец и другой рукой делаю длинные, медленные движения по всей длине. Меня пронизывает легкое покалывание удовольствия, и я обхватываю палец языком, вспоминая, как меня заставляли сосать его член.

Я уже знаю, что это извращение, что идея быть вынужденным делать что-либо возбуждает меня так сильно. Но не столько сама принудительность возбуждала меня. Скорее, это было разрешение не сопротивляться. Я мог поддаться моменту и наслаждаться им, потому что он был главным, и сопротивляться было невозможно. Мне не нужно было думать, не нужно было обосновывать, что я делаю и почему. Я мог просто поддаться моменту и позволить себе насладиться одной из своих извращенных фантазий без чувства вины, потому что вся власть была в его руках.

Я громко стону и уверен, что делаю самое странное лицо в мире, но мне все равно. Он, наверное, видел меня еще более странным, чем я сейчас, а если нет, то, надеюсь, он может сосредоточиться на моем члене и на том, что я с ним делаю.

Ветка передо мной снова шевелится, и я начинаю серьезно гладить себя. Еще больше удовольствия пронизывает каждую часть моего тела, и тепло опускается вниз, в живот, пока я работаю со своим членом и мягко покачиваю бедрами, позволяя ему увидеть, насколько я в этом увлечен.

Я хочу возбудить его. Я хочу, чтобы он возбудился, и мысль о том, что он может одновременно ласкать себя и кончать вместе со мной, гораздо сильнее возбуждает меня, чем я когда-либо признаюсь кому-либо, даже самому себе.