Книга Прятки, страница 76 – Диксон Уиллоу

В файле было несколько деталей о первоначальном расследовании, но, учитывая, что это было громкое похищение с требованием выкупа, в нем почти не упоминалось о каких-либо реальных действиях или сборе доказательств, а были только догадки со стороны офицера, который написал отчет.

И, как сказал Ксав, Майлз был найден невредимым менее чем через сутки. В отчете были некоторые детали, которых не было в статье, например, как Майлз стучал в несколько дверей в жилом районе и просил нескольких человек позвонить в полицию и его родителям, прежде чем кто-то отнесся к нему серьезно и позвонил.

Но здесь все снова становится неясным. Согласно отчету, Майлз не видел людей, которые его похитили, и его отвезли в дом, где он пробыл до тех пор, пока не смог сбежать и дойти до ближайшего района, чтобы попросить о помощи.

Вот и все. Никаких подробностей о доме, его похитителях, его заключении, ничего. И дело было закрыто, никто не стал глубже вникать в то, кто это сделал, как будто побег Майлза каким-то образом свел на нет похищение и требование выкупа.

И похоже, что никто, кроме Майлза, не подделывал файл. В самих отчетах не было никаких следов изменений или подделок, и ничего не было зачеркнуто. Возможно, поскольку Майлз жил в полусельской местности, провинциальные полицейские были просто некомпетентны и испортили дело, потому что не имели представления, как обращаться с настоящим преступлением, но полное отсутствие подробностей о такой известной жертве и пассивная формулировка в отчете заставляют меня думать, что в этом деле было что-то большее.

Так что даже с новой информацией у меня осталось больше вопросов, чем ответов. Это как складывать пазл без фотографии-оригинала и без полудюжины важных деталей.

Одно я должен признать Майлзу: он разгадал мои подсказки гораздо быстрее, чем я думал. Прошло два дня, и он нашел камеры в статуе и головоломке с разницей в десять минут. А это значит, что я часами смотрел на две заблокированные камеры.

Невозможность видеть его расстраивает, но показательно, что он только закрыл камеры, а не избавился от них.

После того, как он их нашел, я в режиме реального времени наблюдал, как он упаковал спортивную сумку и выбежал из своей комнаты. Зная, что он на время уйдет, я быстро сбегал в Бун-Хаус и переместил еще одну шахматную фигуру на его доске.

Я не трогал камеры и ничего другого в его комнате, только шахматную фигуру. Я знаю, что он ее нашел, потому что я наблюдал через окно, когда он вернулся в свою комнату после тренировки, и его реакция была такой, как я и надеялся.

Он едва закрыл за собой дверь, как его взгляд был прикован к шахматной доске. Вместо того, чтобы испугаться, он прошел через комнату, чтобы осмотреть ее, и я не мог сдержать улыбку, когда он поднял фигуру и посмотрел на нее, как будто ждал, что она оживет и расскажет ему, что произошло.

После нескольких секунд состязания взглядов с фигурой он положил ее обратно на место, куда я ее переместил, и около минуты смотрел на доску, его выражение лица менялось от удивленного к довольному, к сбитому с толку, прежде чем наконец остановиться на решительном, когда он переместил одну из черных фигур в ответном ходу.

Его небольшая улыбка, обращенная к доске, и торжествующее кивание головой, которое выглядело так, будто он говорил: «Игра началась, ублюдок», сказали мне все, что мне нужно было знать.