Книга Жестокие игры, страница 99 – Диксон Уиллоу

— А ты как думаешь? — говорю я, и мое раздражение слышно в моем голосе.

— Не знаю. Поэтому и спросил.

— Назови это страховкой. — Я бросаю остальные ключи в тумбочку и закрываю ящик.

— Страховкой? — Его тон скучный, но в нем слышится напряжение, поскольку его истинные чувства по поводу происходящего пробиваются сквозь тщательно контролируемое поведение.

— Слышал когда-нибудь о мастер-ключе?

Он кивает, с подозрением прищуривая глаза.

— Представь, что это что-то вроде него. Но вместо того, чтобы открывать любой замок, он делает обратное.

Он морщит лоб в недоумении.

— Он может запереть любую комнату в доме снаружи, и открыть его можно только тем же ключом.

Его глаза расширяются, но он снова принимает то проклятое нейтральное выражение лица и откидывается на спинку кровати.

— Ты собираешься запереть меня здесь?

— Да.

— А это не опасно? А что, если начнется пожар? — Он бросает взгляд на окно. — Мы на третьем этаже. Я не смогу просто прыгнуть, чтобы спастись от смерти в огне.

— В случае возникновения каких-либо проблем сработают спринклеры и противопожарная система, — говорю я. — А дым дойдет до тебя задолго до того, как дойдет огонь, так что сгореть заживо — не самое большое твоё беспокойство в данном случае.

— Здорово, — безразлично отвечает он.

— Просто не веди себя как идиот, и проблем не будет. Понял?

Он кивает.

— Мне нужно идти, — глупо повторяю я.

— Ладно.

Я стою еще несколько секунд, но он просто смотрит в окно, молча отпуская меня.

В груди закипает гнев и что-то темное, и уродливое, и я ухожу, не сказав ни слова. С помощью мастер-ключа я запираю дверь, а затем проверяю ее, чтобы убедиться, что он будет в безопасности.

Я не знаю, что, черт возьми, со мной происходит сегодня вечером и почему я чувствую себя так не в своей тарелке, но я пытаюсь избавиться от чувства беспокойства, которое окутывает меня, когда я отхожу от двери и спускаюсь вниз.

Мне просто нужно пережить эту чертову вечеринку, и все будет хорошо.

Феликс

Я проверяю телефон, чтобы посмотреть, не ответила ли мне Иден, кажется, уже в тысячный раз. Я также смотрю на время и про себя ругаюсь, когда вижу, что с момента последней проверки прошло всего две минуты.

Уже почти одиннадцать, и вечеринка в самом разгаре уже почти два часа. Я все это время пытался успокоиться, но не могу.

Я написал Иден полдюжины сообщений, но она либо занята дома, либо ей не разрешают пользоваться телефоном, потому что мои сообщения даже не прочитаны.

Я также пробовал слушать подкасты, включать музыку, читать и смотреть видео на компьютере. Каждое из этих занятий длилось несколько минут, прежде чем я их прекращал, потому что я слишком беспокойный, чтобы сидеть на месте, не говоря уже о том, чтобы сосредоточиться на чем-либо.

Громкий стук за дверью привлекает мое внимание. Я вскакиваю с кровати, подбегаю к тяжелой деревянной двери и прижимаюсь к ней ухом.

Я слышу голоса, но не понимаю, о чем они говорят и даже какого пола говорящие. Это один из парней с этажа привел кого-то в свою комнату? Я думал, что весь смысл вечеринки в том, чтобы делать все это открыто. Маски, строгий дресс-код, отсутствие каких-либо отличительных черт — все это создает ощущение анонимности и однородности, которое заставляет людей более охотно делать то, что они обычно скрывают, потому что никто не узнает, кто они.