Книга Соленый ветер Ле Баркарес, страница 16 – Мила Дуглас

– Неужели этот вечный циник… забыл смотреть на небо из-за меня?

Наше молчаливое общение в грохоте фейерверков было глубже любых слов. Он видел мое счастье. Я видела, что он его видит. И в этом был невероятный, хрупкий баланс.

Потом он коротко кивнул в сторону площади:

– Джаз. В кафе «Марина». Можно послушать.

Голос был обычным, но без привычной резкости. Просто информация. Мы прошли сквозь толпу, на площадь, где под старыми пальмами звучал томный саксофон. Сели за столик в тени. Я слушала музыку, пила холодный сидр, смотрела на огни, на танцующие пары, на его профиль, освещенный фонарем. Он сидел молча, пальцами слегка отстукивая ритм по столешнице. Мир казался мягким, теплым, полным возможностей.

«Чувствуй вкус жизни. Наслаждайся моментом» – мамин совет ожил в сидре, в джазе, в теплом вечернем воздухе.

Дорога домой была темной и тихой. Только наши шаги по гравию и стрекот цикад. У двери он остановился. Он дольше обычного искал ключи в кармане. Движения, всегда такие точные, показались мне вдруг чуть неуверенными. Я стояла рядом, глядя на звезды, на темный силуэт нашего дома, на Манки, ждущего у порога.

Я тихо, но отчетливо, глядя не на него, а в ночь, произнесла:

– Спасибо. За… за сегодня. За фейерверки. За джаз.

Пауза. Я собралась с духом, чтобы сказать главное.

– Пусть я все еще боюсь моря… Но я больше не боюсь жить, Этьен.

Он замер. Ключ замер в замке. Он не повернулся. Но я почувствовала, как он слушает. Всей спиной, всем своим молчаливым существом. Потом щелкнул замок, он открыл дверь.

Этьен произнес, своим низким, чуть хрипловатым голосом, без обычной насмешки:

– Спи.

И шагнул внутрь, растворившись в темноте своей половины. Манки скользнул за ним, бросив на меня последний понимающий взгляд.

Я осталась стоять под звездами. Слово «спи» висело в воздухе. Не ласковое. Не заботливое. Но и не резкое. Факт того, что день окончен. И этого было достаточно. Достаточно, чтобы тепло разлилось по усталой груди. Потому что сегодня, несмотря на страх моря, я жила. Чувствовала каждую секунду. И его тень на песке уже не казалась такой холодной. Она была просто… тенью. Частью этого странного, трудного, но вдруг ставшего возможным лета в Баркаресе. Я вдохнула ночной воздух – пальмы, соль, полынь и едва уловимый запах пороха от фейерверков – и улыбнулась в темноту.

Рассвет над Баркаресом был прохладным, прозрачным, окрашивая море в нежные персиковые и сиреневые тона. Казалось бы, идеальный момент. Тишина. Пляж пуст. Мелководье у берега – гладкое, как зеркало, вода едва ли теплее воздуха. Я стояла на песке, босые ноги впивались в прохладную сырость, а внутри все сжималось в ледяной комок. Этьен был уже по колено в воде. Манки сидел на берегу, наблюдая с привычным невозмутимым вниманием. Он не смотрел на меня. Смотрел на море. Как будто проверял его на прочность.

Не оборачиваясь ко мне, Этьен проговорил как молитву:

– Заходи. Медленно. Дыши. Ровно. Не задерживай дыхание. Вдох и выдох.

Сухая техническая инструкция. Никакой поддержки. Только факты.

Я сделала шаг. Вода коснулась пальцев ног. Холодный укол. Еще шаг. Щиколотки. Песок уходил из-под ступней, становился неустойчивым. Шум прибоя, тихий сейчас, начал нарастать в ушах, превращаясь в гул. Дыши. Ровно. Я пыталась. Глубокий вдох. Выдох. Еще шаг. Вода – уже по икры.