Книга Лед и пепел, страница 55 – Мила Дуглас

– Тогда, может быть… противоядие не в словах о прошлом, – он произнес медленно, обдумывая каждую мысль. – А в действиях в настоящем. Валтор… он ключ. Он и его Змеиное Племя – источник яда, отравившего отца, нас, Александра, все королевства. Он поставил кружку, не отпив. Его голос набрал силу, в нем зазвучала прежняя твердость, но очищенная от слепой ненависти, направленная теперь в нужное русло.

– Валтор на свободе. Он будет мстить. И он знает слишком много. О тебе. Об Александре. О той… хрупкой нити, что, возможно, еще висит между вами.

Роан хмыкнул, одобрительно.

– Гадюку надо прихлопнуть, пока не укусил снова. И не только за нас. За Вечнолесье. Чтобы старый Орион узнал правду о своих “верных” советниках.

Тэссия почувствовала, как в груди, рядом с ледяным комом вины и страха за Александра, теплится крошечная искра надежды. Миррель видел. Он понял. Не оправдывал отца, но видел механизм лжи, сломавший их всех. И он был готов действовать. Не как мститель, а как… целитель?

– Что ты предлагаешь, брат? – спросила она тихо.

Миррель встал. Его фигура, еще недавно покачивающаяся от слабости, теперь выпрямилась, обретая прежнюю ясеневую стать. В его глазах горел огонь не ярости, а холодной, расчетливой решимости.

– Мы берем Валтора. Живым. – Его голос был стальным. – Мы вырываем у него правду зубами, если придется. Правду об отце. Правду о поджоге. Правду о заточении Ориона и попытке свалить все на Греймарка. И мы везем эту правду…– Он сделал паузу, его взгляд встретился с взглядом Тэссии, полным тревожного вопроса. —…в Дарнхольд. К Александру Греймарку.

Тишина снова воцарилась на заставе, но теперь она была иной. Не давящей, а заряженной. Заряженной горечью откровения, тяжестью вины, но и… возможностью. Возможностью сжечь паутину лжи. Возможностью найти противоядие не только для себя, но и для того, чье сердце уже много лет билось в такт с похоронным маршем. Они шли не на войну. Они шли искупать вину предков, неся в руках не меч, а правду. И где-то впереди, за снежными перевалами, в своем ледяном замке, ждал Король Льда и пепла, не подозревая, что ему могут принести не забвение с тенями, а шанс на спасение из собственной, выстроенной годами темницы ненависти. Шанс, купленный ценою невыносимой правды и отвагой тех, кого он считал лишь пылью под своими сапогами.

Тишина на заставе после решения Мирреля была не просто отсутствием звука. Она была живой, напряженной, как воздух перед ударом молнии. План – дерзкий, почти безумный – висел между ними, хрупкий мост над пропастью ненависти и пониманием. И Тэссия стояла у края этой пропасти, чувствуя, как холодный ужас сковывает ее изнутри, ледяными пальцами сжимая горло.

Вернуться. Слово эхом отдавалось в ее опустошенной душе. Вернуться в Дарнхольд. К нему. К Королю Льда и пепла, чья ярость была столь же бездонной, как его горе. После побега, после того как она стала живым воплощением его величайшей трагедии? Мысль об этом жгла. Она видела его глаза в последний момент – лед, треснувший, чтобы обнажить адское пламя. Пламя, которое теперь, наверняка, пожирало все на своем пути, включая малейшую тень той… странной связи, что успела возникнуть между ними.

– Я не могу, – вырвалось у нее, голос – хриплый шепот, полный животного страха. Она сжала руки на коленях, пытаясь унять дрожь. – Он… он не просто убьет меня. Стоит мне переступить порог Дарнхольда… или даже раньше. Его тени…