Книга Лед и пепел, страница 80 – Мила Дуглас

– Кровью и Волей, – произнес он тихо, но так, что слова услышали все. – Ты – моя. Я – твой. Отныне и навеки.

Затем священник подал второе кольцо – из того же черненого металла, но массивнее. Тэссия взяла его. Рука ее не дрожала. Она взяла руку Александра – сильную, руку воина и правителя. Она надела кольцо ему на палец, поверх перчатки. Ее пальцы коснулись холодной стали лат на его запястье.

– Любовью и Миром, – ответила она, и в ее голосе звучала сила не только королевы, но и женщины, знающей свою власть. – Ты – мой. Я – твоя. Отныне и навеки. Пусть лед растает, а пепел даст жизнь новому ростку.

Жрец воздел руки:

– Пред Создателем гор и бездн, пред вечным льдом и древними камнями, пред вами, свидетели! Объявляю вас мужем и женой! Александром и Тэссией, королем и королевой Единых Земель! Да будет союз ваш крепок, как горы! Чист, как вечный лед! И долог, как само время!

Гулкое эхо последних слов прокатилось под сводами. И наступила тишина. Неторжественная, а ошеломляющая. Советники и генералы замерли, пораженные не столько ритуалом, сколько словами клятв, которые сломали вековые устои. Равная. Александр не опустил головы. Он стоял, сжимая руку Тэссии в своей, его взгляд бросал вызов молчаливому недоумению зала. Это был его выбор. Его победа. Не над врагом, а над собственным прошлым, над льдом, сковавшим его сердце.

Потом, медленно, словно нехотя, раздался первый удар ладонью о ладонь. За ним – второй, третий. Робкие аплодисменты переросли в сдержанный, но единодушный гул одобрения. Даже самые суровые генералы слегка кивали. Не из любви к дикарке, а из уважения к воле своего короля и к достоинству женщины, стоявшей рядом с ним, не согнувшись под тяжестью чужих традиций и холодных взглядов.

Александр повернулся к Тэссии. Маска короля треснула. В его глазах, этих серых безднах, светилось что-то невероятно теплое, почти незнакомое. Гордость. Облегчение. Любовь, не скрытая больше ни яростью, ни льдом. Он поднес ее руку с кольцом к своим губам. Его поцелуй был горячим, как признание, произнесенное без слов: Мы сделали это. Вместе.

– Моя королева, – прошептал он так тихо, что слышала только она. – Моя Тэссия. Моя весна среди вечного снега и льда.

Она улыбнулась, и в этой улыбке, обращенной только к нему, не было ничего от холодной властительницы. Была вся нежность Вечнолесья, вся сила их любви, победившей пепел войны и растопившей вековой лед. Ее пальцы сжали его руку в ответ.

– Мой Король, – шепнула она в ответ. – Мой Александр, что согрел меня в царстве льда.

Они стояли так, у алтаря из черного камня, под гулкие, набирающие силу аплодисменты двора Греймарка. Два мира сплелись воедино в их руках и в холодном блеске колец на их пальцах. Клятва была дана. Не на цветущей поляне, а на вечном камне Дарнхольда. Замкнулся круг. Пепел прошлого улегся, дав жизнь новому союзу.

Десять зим спустя.

Воздух у охотничьего домика звенел от смеха и звонкого визга. Десять зим прошло с той поры, как лед и лес скрепили свой союз на черном камне Дарнхольда, и отпечаток этих лет лежал на всем – не грузом, а зрелой, теплой патиной. Сам охотничий домик, некогда угрюмое логово Александра, казалось, расправил плечи. Окна сияли чистотой, дым из трубы вился густым и доброжелательным, а на резном крыльце висели корзины с сушеными ягодами и пучками целебных трав – дань южным корням его хозяйки.