Книга Лед и пепел, страница 78 – Мила Дуглас

– Ты готова? – спросил ее взгляд в отражении. – Готова принять и эту его сторону?

– Готова, – ответила она беззвучно, касаясь пальцами холодного серебра диадемы. – Потому что подо льдом – он. Мой Александр.

*******

Часовня Дарнхольда дышала вечным холодом и молчанием святилища, вырубленного в сердце горы. Высокие, узкие окна из матового стекла пропускали скупой серый свет, ложащийся косыми лучами на черные плиты пола. Воздух был густ от запаха ладана, воска и камня, выдержанного в вечной мерзлоте. Никаких пестрых толп, никакого веселья. Здесь собралась лишь горстка избранных: седые, как горные вершины, советники в темных бархатных мантиях, генералы в парадных латах, лица которых напоминали высеченные из гранита маски, несколько придворных дам, чьи наряды были столь же строгими и дорогими, как само убранство часовни. Тишина стояла гулкая, торжественная, давящая. Каждый звук – шарканье ноги, сдержанный кашель – казался святотатством. Это был не праздник. Это был ритуал. Обряд скрепления союза и их власти.

И вот, в этой ледяной тишине, раздался мерный, гулкий стук сапог по камню. Александр Греймарк вошел в часовню. Не жених, не влюбленный – король. Его парадные латы, отлитые из черненой стали, казались продолжением стен часовни. Они не сверкали – они поглощали свет, отливая лишь тусклым, зловещим блеском вязкой крови. На плечах – пелерина из шкуры снежного барса, священного зверя Греймарков. На голове – простая, тяжелая корона из серебра, что и у Тэссы. Лицо его, обычно такое выразительное в гневе или редкой улыбке, сейчас было непроницаемой маской. Лишь в глубине серых глаз, когда его взгляд на мгновение нашел Тэссию, стоявшую у алтаря, мелькнула искра – не пламя, а отблеск далекой звезды в ночи. Признание. Обещание. Он шел к ней не по ковру, а по голому камню, и каждый его шаг отдавался в ее груди глухим ударом сердца. Сила. Непоколебимость. Вечный холод его царства. И она стояла, принимая этот взгляд, этот холод, эту силу. Ее серебристо-голубое платье и мерцающий хрусталь диадемы казались единственным островком хрупкой красоты в этом царстве сурового величия.

Он остановился рядом. Их плечи почти касались. От него пахло холодным металлом, воском и едва уловимым, знакомым ароматом – лавандой и морозной свежестью. Ароматом его кожи под латами. Тэссия почувствовала, как по ее спине пробежали мурашки – не от страха, а от осознания мощи, стоящей рядом. От контраста ее нежности и его неумолимой власти.

Жрец, облаченный в ризы цвета воронова крыла, поднял руки. Его голос, низкий и безжизненный, как эхо в пещере, заполнил пространство часовни:

– Пред Создателем гор и бездн, пред ликом вечного льда и памятью камня, пред очами предков, чьи кости покоятся в недрах этих гор, перед вами, верные сыны и дочери Греймарка, мы собрались ныне дабы скрепить узами нерушимыми союз двух венценосных кровей – Александра, короля Греймарка, Повелителя Четырех Королевств Тераниса, и Тэссии, Королевы Вечнолесья, избранницы его сердца и духа!

Слова падали, как обтесанные глыбы льда, лишенные тепла лесной церемонии. Здесь не было призыва к духам леса или ветра. Здесь был закон. Сила. Преемственность. Вечность, высеченная в камне.

– Александр Греймарк, – обратился жрец, его взгляд, пустой, как глазницы черепа, уставился на короля. – Клянешься ли ты, пред лицом вечных снегов и древних камней, хранить верность избранной твоей супруге, Тэссии де Лис? Клянешься ли делить с ней бремя короны и чашу власти, быть ей щитом от врагов и опорой в днях испытаний? Клянешься ли почитать ее не только как жену, но и как Равную, королеву, чья воля отныне неразделима с твоей в делах державы?