Книга Мы раскрываем убийства, страница 57 – Ричард Осман

— Задумайся: что означают эти страхи? Какая от них польза? Как они тебе мешают? Поприветствуй свои страхи; побудь с ними, не пытайся от них убежать.

Когда же Стив приедет? Эми надеется, что скоро. У них много работы. Надо просмотреть распечатки с компьютера шерифа Скрогги. Она их читала, но не нашла ничего подозрительного. Она не сомневалась, что именно Скрогги убил Эндрю Фэрбенкса на яхте, но, возможно, в его документах есть что-то, что приведет их к Франсуа Любе?

— Рози, — говорит Барб, — чувствуешь вибрации гонга?

— Кажется, да, Барб, — отвечает Рози. Эми понимает, как важно для Рози прочувствовать атмосферу; как-никак они в ретрите со всеми вытекающими.

— Не зови меня Барб.

Барб снова ударяет в гонг.

— Извини, Барб, — оправдывается Рози. — Я забыла, как надо.

— Серая Пантера, — напоминает Барб.

— Хорошо, — отвечает Рози. — А почему не Серебряная? Серебряная Пантера лучше Серой.

Барб смотрит на Рози, и мудрость и спокойствие на миг ее покидают.

— Я об этом не думала. Но неважно. Я хочу, чтобы вы…

— А сейчас уже поздно менять имя? С Серой на Серебряную? — спрашивает Эми. Все это время она молчала и переживает, что Барб может обидеться. — Мы можем называть вас Серебряной Пантерой, если хотите.

— Имя не я выбираю, а дух-проводник, — объясняет Барб. — К тому же я уже напечатала его на визитных карточках, так что поздно.

Эми так и не поняла, откуда Рози и Барб друг друга знают. Барб около восьмидесяти; она и выглядит как ухоженная и обеспеченная женщина восьмидесяти лет. Неужели Рози тоже восемьдесят? Эми украдкой косится на нее. Возможно ли такое? Может, с учетом пластических операций… А Барб — неужели та тоже была писательницей? Конкуренткой, а потом подругой? Или редактором?

— Назови свои страхи, Рози, — продолжает Барб. — Пусть у них вырастут крылья. Пусть они вспорхнут и летают среди нас.

Рози закрывает глаза.

— Страх физической и ментальной деградации, — произносит Рози. — Страх потери друзей и возлюбленных.

Рози перечисляет страхи, а Барб каждый раз ударяет в гонг.

— Страх, что меня поймут неправильно, — продолжает Рози. — Сочтут несерьезной и глупой. Забудут. Или запомнят, но только за прическу, макияж, платье с леопардовым принтом и солнечные очки, а не за мою работу и не за мои книги, которыми я очень горжусь.

Барб снова бьет в гонг. Может, это и есть психотерапия, думает Эми.

— Страх близости, — перечисляет Рози, — и отсутствия близости. Иногда я боюсь, что меня уже не существует. Люди напридумывали обо мне столько всего, и я уже как будто не я, а эти выдумки; моя душа мне не принадлежит.

Тут Эми спохватывается, что через пару минут Барб спросит ее о том же, и начинает лихорадочно соображать. Чего она боится? Кажется, она еще в детстве избавилась от всех своих страхов. Чего бояться, если худшее уже случилось?

Рози все еще перечисляет страхи:

— Страх, что люди видят мою маску, а не меня настоящую. Страх забыть, какой я была в детстве, много лет назад…

Интересно, сколько лет назад?

— Страх быть незаметной. Страх быть уязвимой и беспомощной. Смерти я не боюсь, но боюсь жизни.

Рози еще какое-то время сидит с закрытыми глазами, потом делает глубокий вдох и открывает глаза. Они полны слез.

— Спасибо, Рози, — произносит Барб. — Спасибо за честность, смелость и мудрость.