Книга Пани Зофья. У вас след от решетки, страница 45 – Яцек Галиньский

– Можешь опустить. – Мариолька повернулась к своей молчаливой помощнице.

Затем они обе принялись растягивать только что обретенные тюремные подштанники. Загадочный проект Мариольки, похоже, вступал в решающую фазу.

– Иди сюда, – сказала она мне, когда они закончили. – Ты будешь держать.

– Почему? – спросила я, глядя на Большую Эльку.

– У тебя идеальный позвоночник.

– Конечно, у меня идеальный позвоночник, – гордо ответила я. Наконец-то кто-то обратил внимание на мою прекрасную физическую форму.

– Потому что он совершенно не гнется, – объяснила Мариолька. – Как палка.

Она велела мне поднять над головой обе руки и накрепко зафиксировать локти. Этим непростым приемом я овладела несколько лет назад. Мои суставы фиксировались с легкостью. Куда сложнее порой было их разогнуть! Иногда приходилось даже вызывать скорую.

Мариолька натянула трусы между моими руками и ступнями. У меня все кости затрещали.

– Что происходит? – спросила я. – Это перформанс?

– Валлийский лук, именуемый длинным, – гордо заявила она.

– Я так и подумала, – ответила я, понятия не имея, что она имеет в виду.

– Одно из лучших изобретений военной техники. Дальность стрельбы при хорошей дуге из лука – до двухсот метров. В нашем случае дугой служит твой позвоночник.

У меня аж руки опустились.

– Руки вверх! – напомнила мне Мариолька.

Большая Элька схватила меня спереди за талию.

Мариолька вложила камень, завернутый в листок со списком, в растянутые на мне трусы и повисла на них всем своим весом, почти ложась на землю.

Мой позвоночник затрещал.

Трах! Трусы затрепетали, когда она отпустила камень. Мы с гордостью наблюдали, как камень с посланием красиво и грациозно взмыл в небо. Увы, следом за ним в небо отправились трепыхавшиеся трусы, которые, совершив неудачный пируэт, упали где-то недалеко за стеной. Да, птица невысокого полета.

– Черт! – рассердилась Мариолька. – Ты отпустила!

– Я не отпускала! Резинка лопнула!

– Никогда не лопалась!

– Какая тебе разница? Письмо же улетело.

– Из них тетива была что надо. Кстати, других ты не получишь.

– Не получу? Вот ведь черт.

Об этом я не подумала. Сказала бы раньше, я бы крепче держала. Происшествие лишило меня радости от остатка прогулки, во время которой мне было чересчур просторно в штанах. Человек не умеет ценить и получать удовольствие от таких простых вещей, как наличие трусов.

Мы проделали несколько кругов, сгорбившись, втянув головы в плечи, засунув руки в карманы и угрюмо глядя на забетонированную дорожку. Каждая размышляла о своих проблемах. Я о ванильном сырке, Мариолька, наверное, тоже о ванильном сырке, а Большая Элька неизвестно о чем, но возможно, о самом большом в мире ванильном сырке.

Что поделаешь. Как уж есть. Я решила не расстраиваться и дождаться, когда мы пойдем в парк. Я сидела. Они ходили вокруг. Я больше с ними не разговаривала. Меня не волновало, что я могу показаться нелюдимой. Я с нетерпением ждала обещанной прогулки.

Ждала.

Время шло.

Меня продолжала мучить мысль, как же я могла упустить трусы. На воле я регулярно тренировала бдительность. Могла продержаться весь путь от площади Артура Завиши до больницы на улице Стефана Банаха. Ни разу ни на кого не налетев и даже не упав. А тут – здрасте пожалуйста. Что тюрьма делает с человеком? Сплошная деградация. Собственные трусы удержать не смогла.