Книга Дворцовый переполох, страница 33 – Риз Боуэн

Из-за манерного выговора он произнес «Твистан». Что за ирония судьбы: такое красивое имя досталось человеку, который его коверкает!

— Да-да, мы купались в фонтане нагишом, — подтвердила я.

Тристан просиял.

— Так ты тоже помнишь? — обрадовался он. — Мы тогда думали, что нам влетит, потому что к чаю в саду ожидалось множество важных гостей, но мой опекун решил, что наше купание — это ужасно забавно. — Он помрачнел. — Полагаю, ты слышала, что произошло. С бедным старым сэром Хьюбертом приключился несчастный свучай, и какой! Он в швейцарском госпитале, лежит в коме. Врачи говорят, не выживет.

— Я только сегодня об этом узнала, — отозвалась я. — Очень печально. Я помню сэра Хьюберта, он такой добрый и славный.

— Да, таким он и был. Лучший из лучших. И ко мне тоже был так добр, хотя я ему лишь дальний родственник. Моя мать приходилась двоюродной сестрой его матери. Полагаю, ты знаешь, что его мать была француженка. Ну так вот, когда мои родители погибли на войне, сэр Хьюберт с огромным риском для жизни пробрался во Францию и спас меня. И вырастил как родного сына. Я колоссально ему обязан и теперь никогда уже не смогу отплатить ему за доброту.

— Так ты, значит, француз, а не англичанин?

— Да, француз, но, боюсь, французским владею не лучше среднего школьника. Еле-еле могу произнести фразу из букваря или из детской колыбельной про Пьеро и перо. Стыд, конечно, но меня вывезли из Франции, когда мне было всего два, а с тех пор я жил в Эйнсли. Прелестное поместье, верно? Одно из квасивейших в Англии. Ты хорошо его помнишь?

— Почти не помню. Какие-то смутные картинки… лужайки и фонтаны… и, кажется, там был маленький упитанный пони?

— Да, Салют. Ты пыталась заставить его перепрыгнуть через бревно, а он тебя сбвосил.

— Точно!

Мы переглянулись и заулыбались. До этой минуты Тристан казался мне заурядным и глупым болтуном, но сейчас сияющая улыбка придала ему притягательности.

— Что станется с поместьем, если сэр Хьюберт умрет? — спросила я.

— Продадут, думаю. Собственных детей у него нет, наследовать некому. Я был ему почти что сыном, но, увы, официально он меня так и не усыновил.

— Чем ты занимаешься теперь?

— Я только что закончил Оксфорд, и сэр Хьюберт собирался вот-вот отправить меня на службу к одному солиситору^[12]в Бромли, в Кенте, — подумать только. Не знаю, гожусь ли я для юриспруденции, но мой опекун хотел, чтобы у меня была надежная пвофессия, так что, полагаю, придется быть юристом. Откровенно говоря, я бы с большей охотой стал путешественником и исследователем, по примеру сэра Хьюберта.

— Но это несколько опаснее, — заметила я.

— Зато не скучно. А ты?

— Я только приехала в Лондон и пока не решила, чем заняться. Мне не так-то легко взять и быстренько найти работу.

— Да, думаю, это непросто, — отозвался Тристан. — Вот что, раз ты теперь в Лондоне, может быть, как-нибудь прогуляемся? Я город знаю неплохо и был бы рад показать его тебе.

— С удовольствием, — ответила я. — Я живу в нашем особняке. Раннох-хаус на Белгрейв-сквер.

— А я в меблированных комнатах в Бромли, — сказал он. — Совсем другого класса место.

К нам подошел другой молодой гость в визитке.

— Подъем, старина, — сказал он Тристану. — Всем мальчикам со стороны жениха — быстро на улицу. Будем удерживать автомобиль и не давать новобрачным укатить.