Книга Дворцовый переполох, страница 52 – Риз Боуэн

Я как могла изобразила некое подобие короткого реверанса.

— Я уже закончила уборку, мадам, — пробормотала я. — Как раз ухожу.

— Вот и прекрасно. Чудесно. Надеюсь, Бой вам… мнэ-э… не помешал. — По взгляду миссис Бантри-Биндж я поняла, что Бой на ее памяти помешал очень, очень многим горничным.

— О нет, мадам, — отозвалась я. — Я ставила в воду букет, который он вам принес.

Миссис Бантри-Биндж взяла у меня вазу и зарылась лицом в цветы.

— Фрезии. Божественно! Ты знаешь, как я их обожаю. Так мило с твоей стороны.

Она обольстительно посмотрела на него поверх букета. Потом вспомнила, что я все еще здесь.

— Благодарю вас, можете идти. Я сказала вашему работодателю, что деньги будут лежать на столике у кровати, когда вы зайдете утром снять белье с постели и прибрать в спальне.

— Да, мадам. Сейчас только пальто возьму и уйду.

Я опасалась, как бы мадам не заметила, что пальто у меня кашемировое, но, возможно, если и заметит, подумает, будто оно досталось мне с плеча предыдущей очень щедрой хозяйки. Впрочем, они с Боем так впились друг в дружку глазами, что я проскользнула мимо них на цыпочках незамеченной. Когда я утром вернулась прибрать в спальне, постель была до того смята, что мне подумалось — миссис Бантри-Биндж приезжала в Лондон к кому угодно, но только не к портнихе.

Следующий заказ, который пришел в тот день с дневной почтой, обещал быть сложнее, чем у миссис Бантри-Биндж. Заказ прислала не кто иная, как леди Физерстонхоу, матушка самого Родерика Физерстонхоу, известного в обществе как Душка Уиффи, с которым я танцевала на балах в свой первый сезон; он же был шафером на той свадьбе, куда мы ходили с Дарси О’Марой. В воскресенье родители Родерика намерены на несколько дней приехать в Лондон с кое-каким багажом и хотят, чтобы к их приезду дом был проветрен и убран, в каминах должен гореть огонь, а в спальнях сэра Уильяма и его супруги должны быть приготовлены грелки. Сам Родерик, возможно, присоединится к ним позже, если его отпустят из полка, но это маловероятно. Я от души порадовалась тому, что это было маловероятно. Я не испытывала ни малейшего желания столкнуться с Уиффи в обличье горничной. Мне вполне хватило того, как я наткнулась на Бинки, — к счастью, того легко удалось провести. Уж не знаю, как бы я объяснила свой наряд чопорному и добропорядочному Уиффи Физерстонхоу. Риджентс-парк — одно дело, там меня некому узнавать, но на Итон-плейс этот фокус не пройдет, меня там все знают.

Бинки бродил по дому, погруженный в уныние, а я не знала, как его подбодрить. Откровенно говоря, новости были самые неутешительные. Отцовская расписка оказалась подлинной, и Бинки задавался вопросом, будет ли таким уж предательством объявить, что отец давно лишился ума.

— Он ведь всегда пускал в воду резиновую уточку, когда принимал ванну, верно? — настойчиво спрашивал у меня братец. — А это ненормально, так? И помнишь, как он увлекся восточной медитацией и стоял на голове?

— Множество людей стоят на голове, — ответила я. — К тому же всем известно, что все аристократы большие чудаки.

— Я не чудак, — с жаром заявил Бинки.

— Бинки, ты разгуливаешь по поместью и беседуешь с деревьями. Я сама слышала.

— Но этому есть логическое объяснение. Деревья лучше растут, если с ними разговаривать.