Книга На темной и светлой стороне, страница 2 – Наталия Антонова

– Может, вы ещё передумаете, Тонечка, – с умоляющей ноткой в голосе кротко проговорило начальство и беспомощно улыбнулось.

– Подписывайте, Анатолий Дмитриевич! Не тяните резину, – решительно сказала Антонина.

– Всё с вами понятно! Казнить! Нельзя помиловать! – Начальство рубануло воздух ребром ладони.

– Меня? – весело рассмеялась Антонина.

– Кабы вас, – с нескрываемым сожалением вырвалось у визави.

Начальство долго на ощупь искало на своём огромном столе ручку, потом подписывало заявление с таким кряхтеньем, словно одно тащило баржу по Волге, заменив в одночасье всех бурлаков с картины Репина.

Потом начальство долго укоризненно качало головой и под конец посмотрело на сияющую Антонину, как Ленин в своё время смотрел на буржуазию или как мышь на крупу. Кому как больше нравится. И махнуло рукой, отпуская на свободу сотрудницу, которую не смогло удержать.

Хотя, по логике вещей, надо было так смотреть на своё начальство Антонине, наконец-то освободившейся от его пут.

Как хотелось ей напомнить неуважаемому Анатолию Дмитриевичу о том, что он, глубоко наплевав на Трудовой кодекс, заставляет своих сотрудников ишачить на него по шесть дней в неделю и не менее семи-восьми месяцев в году по десять-одиннадцать часов в день. В остальные месяцы рабочий день длился девять часов. Хотя ещё несколько лет назад экс-глава правительства заикался о четырёхдневной рабочей неделе. Где она, эта неделя? Ау!

Никто не думает о том, что люди практически всю свою жизнь проводят на работе. Когда им отдыхать? Наслаждаться жизнью? Им даже детей некогда воспитывать, и растут они сами по себе, как попавшие под опалу нежные одуванчики лекарственные.

«Да ну их всех, этих эксплуататоров», – подумала Антонина, но ничего говорить начальству не стала, тем более что Анатолий Дмитриевич был из категории новых хозяев жизни, и ему и Трудовой кодекс, и жалобы работников были как об стенку горох. Или, как говорила её покойная бабушка: «Писай ему в глаза, скажет, божья роса».

Так что, подхватив подписанное заявление, Антонина просто выпорхнула из кабинета начальства, оставив его сидеть с постной физиономией.

Ради справедливости стоит признать, что сокрушался Анатолий Дмитриевич Кузякин не зря. Антонина Петровна Турчининова была ценным работником, и именно благодаря её уму, упорству и умению ладить с людьми фирма ежегодно, как не раз признавался Анатолий Дмитриевич, заключала немалое количество договоров. Деньги текли в карман Кузякина полноводной рекой. Но этот факт мало отражался на благосостоянии сотрудников фирмы.

Весть о том, что Антонина Турчининова увольняется, мгновенно облетела все отделы. Одни коллеги бросали на неё завистливые взоры, другие радовались за неё, а третьи надеялись занять освободившееся после неё место.

Антонине теперь всё это было до лампочки. Она даже прощальной вечеринки устраивать не стала. Не было у неё лишних денег, чтобы выбрасывать их на ветер.

«Для всех хорошей никогда не будешь», – благоразумно рассудила Антонина.

С теми же, кто её уважал, она и без вечеринки осталась в дружеских отношениях.

Так и началась вольная жизнь Антонины Петровны Турчаниновой.

Уже в самые первые дни после своего выхода на пенсию она почувствовала себя свободной и счастливой, точно птица, вырвавшаяся из клетки, в которой провела долгие годы.