Книга Детектив за обедом. Убийство подают горячим, страница 102 – Токуя Хигасигава

Первым, конечно, был Сосукэ, муж Кинуэ. За ним — трое ее детей, хотя «детьми» их назвать можно было только очень условно: они оказались уже совершенно взрослыми людьми. Старший сын Кадзуо, затем дочь Акико и младший сын Горо. Все трое от предыдущего брака матери, и с Сосукэ их кровные узы не связывали. Общих детей у Кинуэ с Сосукэ так и не появилось.

Кроме них, в доме гостил двоюродный брат Кинуэ, Кэндзиро Кодаме, со своей дочерью, что было неудивительно: как раз шли летние каникулы.

Кэндзиро занимал пост управляющего западным филиалом «Кодаме Финанс», а его дочь Сатоми, худенькая миниатюрная девочка, училась в первом классе средней школы.

Последним шел молодой человек по имени Тосиюки Маэда, проживавший в отдельном флигеле на территории особняка. Он числился одновременно и личным секретарем, и шофером Кинуэ и пользовался ее глубоким доверием.

Притаившись в тени дверей, ведущих в гостиную, инспектор Кадзамацури украдкой заглянул внутрь.

— Слушай внимательно, Хосё-кун. Самое важное сейчас — алиби в районе девяти часов вечера. И тот, кто не сможет его подтвердить, окажется нашим главным подозреваемым… Во всяком случае, так может показаться на первый взгляд.

— На первый взгляд?.. Что вы имеете в виду?

— В действительности все обстоит с точностью до наоборот: именно тот, кто начнет демонстрировать свое безупречное алиби, и должен насторожить больше всего.

— Вот оно что…

Для инспектора Кадзамацури — неожиданно глубокий анализ.

— Инспектор, получается, вы полагаете, что бейсбольный кубок, послуживший орудием убийства, был подброшен в комнату Сосукэ, чтобы создать ложное алиби для преступника?

— Разумеется. Иначе действия убийцы просто не имеют никакого смысла, — уверенно кивнул инспектор. — Ну что ж, давай-ка послушаем, как наш преступник начнет напирать на свое идеальное алиби.

С притворной небрежностью инспектор Кадзамацури величественно прошествовал в центр гостиной — взгляды всех присутствующих тут же обратились к нему.

— Ну-с, уважаемые, где и чем вы занимались сегодня около девяти часов вечера?.. — с широкой улыбкой начал он допрос. Как и для многих его коллег, выяснение алиби для инспектора Кадзамацури было чем-то вроде любимого развлечения.

Первым заговорил Сосукэ Кодаме:

— Я вам уже все рассказал, детектив. Около девяти вечера я был один, поэтому никакого алиби у меня нет. А что насчет тебя, Кадзуо-кун?

Старший сын Кинуэ, к имени которого отчим с какой-то неловкостью присоединил суффикс «кун», был высоким мужчиной в модной рубашке в еле заметную полоску. Его безупречно уложенные волосы выглядели так, словно он только что сошел со страницы парикмахерского каталога. Говорили, он получил важную должность в компании еще в очень юном возрасте, — что тут сказать, Кинуэ Кодаме, похоже, и правда любила свою семью большой и чистой любовью.

С заметным напряжением Кадзуо ответил:

— Я в это время был у себя к комнате. Спокойно читал книгу, когда вдруг услышал, как что-то разбилось — похоже, стекло. Но я тоже был один, так что алиби у меня нет. А у тебя, Акико?

— У меня тоже, — отозвалась гламурная гяру^[61] с длинными волосами, завитыми в тугие локоны, — ну чисто винтовые лесенки. Акико, единственная дочь Кинуэ, числилась помощницей по дому, хотя с таким-то маникюром на длиннющих ногтях вряд ли смогла бы вымыть даже стакан. — Когда разбили стекло, я была у себя в комнате — играла в игрушку на телефоне. А ты, Горо, что делал? У тебя-то, небось, уж точно никакого алиби нет.