Онлайн книга «Пиковый туз»
|
– Ах, беда, беда… – Такие молодые, пышные и на тебе… – Что за хвороба, от которой угасают столь быстро?.. – Три грации, три ангелочка… – В доме мор? Поветрие? – Царствие небесное безвременно ушедшим… Мармеладов выждал, пока уляжется первая волна и негромко произнес. – А говорят, фрейлин жестоко зарезали. Гости изумленно замолчали. – Чушь! – взвизгнула княгиня. – Слуги выдумывают, а вы, сударь, эти глупые провокации повторяете. Сказано вам: от болезни! – От дурной болезни, полагаю, – не удержалась Строганова. – Может быть в полку ими были очарованы, но это и понятно – наши доблестные военные, от корнета до полковника, ценят в женщинах вовсе не ум с добродетелью, а доступность, легкомыслие и золотые кудри. При дворе эту троицу не зря прозвали вертихвостками. – Не верьте дворцовым сплетням, Анна Алексеевна! Злые языки без малейшего почтения язвят самых достойных и респектабельных дам, – голос Доротеи фон Диц выстилался мягким пухом, но под этой периной скрывался железный капкан. – Не удивлюсь, если своими лживыми домыслами они осмелятся однажды опорочить и вашу светлость. Пружины щелкнули, капкан захлопнулся. Графиня замолчала, с ненавистью глядя на курляндку. Та проведала о двух ее любовных интрижках и при каждой оказии намекала на это. – За остальных не поручусь, но Лизонька выросла на моих глазах, – продолжала баронесса. – Отвечу клеветникам и пустомелям, что у нее была безупречная, ничем не омраченная репутация. Чистейший бриллиант! – Не спешили сей бриллиант в оправу взять, – едко ввернул один из гостей, потирая свое обручальное кольцо. – Известно, какая девица во фрейлинах засиделась и замуж не вышла, значит, дурнушка или порченная. А Лизавете Генриховне двадцать пять годков сравнялось, от кавалеров отбоя не было, но сватов никто не засылал. Г-жа фон Диц зашипела разъяренной кошкой, выпустила когти и хотела вцепиться в брезгливо оттопыренную губу насмешника, но отповедь последовала с другого края стола: – Прекратите немедленно! – повысил голос толстяк с бакенбардами. – О покойницах не злословьте. Они высшему судье ответят, коли числятся за ними грехи. А нам, людям благородным и милосердным, пристало соблюдать приличия. XII Мармеладов пришел в картежную комнату за час до полуночи, отозвал Митю к дальнему окну. Тот слегка покачивался, однако же, не теряя при этом осанки. – Ну-с, много ли узнал? – Не слишком. Дядя одной из фрейлин, Лизаветы фон Даних, – остзейский[63]барон, – месяц назад погиб во время пожара в своем имении. Неподалеку от Москвы, где-то в Чертово или Чертаново… Неприятное такое название. Иных наследников у барона не было и немалое состояние перешло к племяннице. Может, та самая алмазная брошь… Да ты меня не слушаешь! – Прости, братец, отвлекся, – покаянно опустил голову почтмейстер. – Но это оттого, что я знаю, кто убийца! – Кто же? – Случилось, как ты предсказывал. Он подошел ко мне и разливался соловьем о пустяках. А спустя час доверительно так заявляет: «Вокруг фрейлин убитых оплакивают, а у меня ни слезинки. Такое омерзение к ним испытывал в последний год!» Девицы эти были крайне любезны с офицерами и наш пострел с каждой из них амуры крутил. Непродолжительные. Подцепил срамную хворь, а через это потерял мужскую силу, то есть бесповоротно. Мечтал о наследнике от молодой жены, да теперь не сложится… Не может гордый дворянин такое унижение простить, вот и убил их одну за другой. А пикового туза подбрасывал потому, что эта карта – помнишь, цыганки калякали? – означает любовные страдания. |