Онлайн книга «Пиковый туз»
|
– А остальных за что? – Может и они с Ковничем флиртовали. – Предположим. Но Ожаровский? – Не знаю. Может, свидетеля лишнего изводила. Граф что-то знал… И знает. И поделится с нами. Со временем, – Хлопов черкнул на бумаге короткую ремарку, для памяти. – Но прежде я вытрясу правду из этой ревнивицы. – Вы допросите ее, – предложил критик, – а я проверю Лушу… Лукерью Дмитриевну. – Тут опытный дознаватель нужен. Как вы беседу поведете? Бездарно. Но ежели убийца все же она, а Ковничиха попросту глупая баба? Спугнете газетчицу, ищи-свищи по закоулкам империи! Нет, мил'стивый гос'дарь, здесь требуется опыт особого рода. Помогли следствию – спасибо, от чистого сердца. Дальше мы уж сами. Мармеладов не обиделся или не показал виду, что его задели слова титулярного советника. Потянулся, взял со стола гвоздь. – Тогда я проверю другую ниточку. Почему барышня в капюшоне выбрала такое странное оружие? Я нюхом чую, это коготь василиска и он приведет к Пиковому Тузу. – Нюхом… Может, гвоздь на мосту три дня валялся. Попался под ноги, а вы уверовали, что его убийца обронила. Но видели вы подобное? Слышали звон? Какие будут ваши доказательства, кроме мифического чутья? – Кровь на заточке. – Ть-ху! Кровь… Может кучер проезжавший порезал палец. Или то вообще краска. Маляр ковырялся железкой, размешивал, да и выбросил за ненадобностью. Угодно вам время тратить впустую – пожалуйста. Никто не запретит. Помолчали. Сыщик смотрел в окно, а Хлопов – на шкаф с картотекой. – Ах да, – спохватился Мармеладов. – Ночная катавасия с покушением на поляка, погоней и бегством, доказывает, что моряк напрасно томится в арестантской. – Определенно. Заглянул письмоводитель, с бумагами. Одну из них, самую верхнюю, Мармеладов разглядел хорошо, хотя и не имел привычки читать чужую корреспонденцию. Это был приказ «об освобождении из-под стражи лейтенанта Андрея Закревского, именуемого также Андреевым». – Интересно… Стало быть, еще задолго до моего прихода вы вознамерились отпустить подозреваемого? Хлопов поставил последнюю закорючку, промокнул подпись и рыкнул на канцелярского клерка. Тот испарился в мгновение ока. – Сегодня утром заезжал ко мне граф Проскурьин, будущий тесть бравого путешественника. Причем не сюда заезжал, а на домашний адрес, да-с. Любезно сообщил мне о досадном промахе. Представьте себе, перстень с той самой колючей розой ветров, которую я посчитал орудием убийства – это подарок его сиятельства. Собственноручно вручил лейтенанту вчера утром. Орет он, значит, на меня… Э-э-э, в смысле, общаемся мы, – смутился титулярный советник, – а я только с кровати встал. Сразу сюда, бумаги писать. Позавтракать не успел! Г-н Мармеладов, не составите ли мне компанию? Знаю прекрасный ресторан… – Нет-нет, увольте. Спешу! – Как зна-а-аете, – обиженно протянул Хлопов. – Как зна-а-аете… XVIII Ленивку не зря называют самой короткой из московских улиц. Домов чуточка: по левой стороне три, а справа и вовсе полтора – особняк с флигелем. Купец и мануфактур-советник Хлудов посулил подарить его дочери, которая первой замуж соберется. А у Герасима Иваныча их четверо, ежели за каждой домишко в приданое отдавать, недолго по миру пойти. Мармеладов проскочил улочку в двести шагов. Начал обгонять двух солидных мужчин, взошедших на Всехсвятский мост, но прислушался к их беседе и невольно замедлил шаг. |