Онлайн книга «Пиковый туз»
|
Розовощекий юнец не унывал. Спрятал шиш в кармане и давай хитрить. Первым делом заманил к себе продавцов муки, которые смекнули: при такой влажности их товар неминуемо отсыреет, а значит, получится продать девять фунтов по цене десяти, и без шельмовства с гирьками. Экая выгода! Большинство покупателей подвоха не замечали. А те редкие умники, кто понимал суть обмана, тоже шли сюда, – выбора особого нет, – но лихо спорили, сбивая цену и порой умудрялись купить дешевле. Три года назад на остров свезли казенные павильоны, оставшихся после Политехнической выставки[69]. Ловкачи из числа дворян выкупили их за бешеные деньги, в надежде устроить крытые торговые ряды и сдавать арендаторам. Прогадали! Железные корпуса в зиму промерзали до крайней степени, а летом под их сводами царила вулканическая жара. Черно-сизые громады пытались приспособить под хранилище корабельных снастей или хлев, но тщетно. Так и пустуют до сих пор. Обойдя их широким полукругом, Мармеладов очутился на пестром и шумном торжище. По случаю воскресного дня площадь тесно заставили подводами. Тропинки меж ними узкие, еле-еле двоим разойтись. Еще одна хитрость здешнего рынка: не нужно зазывать людей издалека, хвалить товар на разные лады. Цапай, кто под руку подвернется, да носом тычь. Сыщик вдыхал невесомый аромат спелых яблок, сваленных изжелта-красными грудами на возах. Поодаль из сена выглядывали расписные тарелки и пузатые кружки гончарной артели Литвиновых, легко узнаваемые по зеленому ободку. А вот, – пожалуйте, барин! – сукно и ситец. Ярославские скатерти. Серебряная канитель – мечта вышивальщиц. Иглы и наперстки. Резные ставни и наличники. Гробы из сосны и дуба – сколь неожиданные в этом жизнерадостном месте, столь и неизбежные, ведь все там будем. Амбарные замки и засовы. Цепи разной толщины: якорные, колодезные, а эта, мил-человек, собаку сажать. Топоры. Серпы. Молотки. Гвозди… Лысый скобарь, сидевший на корточках у телеги, перехватил заинтересованный взгляд. Почуял скорый прибыток – подскочил, затараторил: – Извольте, ваша милость, взглянуть. Извольте-с! Тута у меня англицкие ноготки, для самых тонких работ, а тута штифтики сапожные, на подбой годные. Он успевал схватить исколотыми пальцами жменьку каждого сорта из больших жестянок и приговаривал: – Не упускайте из виду! Лубочные – ежели кому надобно карету снутри обить или мебеля мягкие. Чешуйные гвозди, в любую стену войдут. Картины вешать аль гобелены, впрочем, я про искуйство не особо разумею. А то, может вам серебряных гвоздиков нужно? И такие найдутся. Выбирайте, господин хороший! – Покрупнее бы. Нет? – Имеются. Тута, в коробке, вощанка. Половой гвоздь. Дверные наличники тоже держит. Самый ходовой размер! Шляпка, глядите, какая широкая. А ежели еще длиннее надобно, берите шиповку. На фунт веса выйдет сотни две таких. Берите с запасом. Цена приятная, не прогадаете! Мармеладов дотянулся до шиповки, ухватил, примерил на ладонь – нет, мелковат, и по виду отличается. – Может, еще крупнее найдется? Мужичок хмыкнул и полез под телегу. Вытянул из-за дальнего колеса небольшой, но явственно тяжелый мешок. С натугой взгромоздил наверх, развязал веревку. – Тута самый большой, глядите-ка. Не из проволоки, а кованый. Строишь избу – надежнее не сыскать, чем этот молодец. Но цена, сами понимаете, не копейки. |