Онлайн книга «Шкура неубитого»
|
– Дык то же, что и все прочие. – Пьет и блудит, стало быть? Но я не осуждаю, а горячо приветствую! Я, может, тоже захочу одну из ваших бабенок на ужин свезти, – скабрезно усмехнулся Мармеладов, продолжая разыгрывать роль. – Принеси-ка, друг ситный, для начала… Коньяку! Хорошего коньяку, слышишь, а не бурды какой… Да пусть твой Герасим почаще в мою сторону поглядывает. Я ждать не люблю! – Как прикажете, ваш-ство! Засаленный фрак испарился, но вскоре появился на сцене и закричал, перекрывая гул голосов: – Заскучали, гости дорогие? Публика в ответ засвистела и затопала. – Сию минуту исправим. Только сегодня и только для вас – галоп инфюрналь[20]! Он подпрыгнул, выбрасывая колено вперед, сделал вид, что поскользнулся и завалился на бок с чрезмерно-трагическим воплем. За столиками засмеялись, а из задних рядов на сцену полетела пустая бутылка. Фигляр поймал ее на лету, приставил горлышко к правому глазу и осмотрел толпу, будто в подзорную трубу. Зрители засмеялись громче. – Пришла пора начать веселье, – заявил конферансье и сел к старенькому фортепьяну в углу. О, так он на все руки мастер?! Нет, похоже, просто жаден до невозможности и не хочет делить выручку с пианистом. Играет отвратительно, мотивчик Оффенбаха почти не узнать, но в такие притоны публика приходит не музыку послушать. Этим болванам куда интереснее поглазеть. На сцену выбежали три танцовщицы в коротеньких юбках из перьев и завертелись, подбрасывая голые ноги вверх. Плясали они долго, лица и плечи уже заблестели от пота, а засаленные рукава все порхали над клавишами. – Дай жару, Сидор! – крикнули из толпы. – Больше жару! Небритый запел: – Трам! Та-та-та-та-там-там! Поднимайте выше, тра-та-та-та-там! – Выше! Выше! Вы-ы-ыше-е-е! – подхватили молодые дворяне, расстегивая мундиры. – Давай, Лилька! Давай, егоза кудрявая! Не ленись! Последние фразы гусары адресовали пухленькой танцовщице, которая крутилась в центре. По тому, как насупился купец, нетрудно было догадаться, что именно эта барышня завладела его сердцем, а возможно, и кошельком. Егоза замерла, грациозно выгибая спину, сделала сальто назад, села на шпагат и послала воздушный поцелуй почтенному торговцу перинами. Тот густо покраснел, но привстал и поклонился зазнобе. Гусары вскочили со стульев, зааплодировали. В задних рядах одобрительно зашумели. Артиллеристы молча выпили. Литератор записал что-то на манжете и откинулся на стуле в ожидании нового танца. – Раз все довольны, – воскликнул Сидор из-за фортепьяна, – то почему бы не повторить, а? Под одобрительный рев вышла другая троица. Эти плясали в ряд, перекрестив руки за спиной. В остальном различия было мало – те же куцые юбчонки, те же голые ноги, шпагат в конце вышел точь-в-точь как у кудрявой Лильки. Но публика не роптала. Конферансье утер пот со лба и заиграл озорную мелодию из старого водевиля. – А сейчас появится та, кого вы с нетерпением ждете, – он выдержал драматическую паузу, – кокетка-шансонетка, – еще одна пауза для пущего эффекта, – несравненная Жи-Жи! Все замолчали и уставились на освещенный круг в центре сцены, но мелодичный голосок зазвучал за спинами гуляк. Они резко оборачивались, сталкиваясь лбами и раздавая друг другу оплеухи, гости за столиками вывернули шеи, пытаясь разглядеть, что же там происходит. Певица шла сквозь толпу пьянчуг, которые расступались, отпрыгивали и пятились назад, и даже самые отпетые бузотеры не отваживались прикоснуться к Жи-жи. Она высоко поднимала подол длинной юбки из ярко-желтого шифона, чтобы не мешался под ногами. Тонкую талию облегал черный корсаж, несколько крючков на груди были расстегнуты вроде как небрежно, но это был точно выверенный ход, чтобы заинтересовать публику, но не показать при этом ничего лишнего. У самой сцены певица замешкалась, к ней одновременно бросились юный гусар и артиллерийский полковник. |