Онлайн книга «Шкура неубитого»
|
Он рухнул в кресло, сделал попытку привстать и сконфуженно пробормотал: – Отдохну… С вашего позволения… – Намерения? И прямо серьезные? – Жи-жи сбросила ворох платьев на пол, передвинула стул и села напротив Мармеладова, так, чтобы их разделял столик. – Что ж, поведайте о своих намерениях, господин… – Родион Романович, – подсказал Мармеладов, все еще хмельным голосом. – Если вам так привычнее, то можете называть меня Ро-Ро. А что, разве не гожусь я для сцены?! Сыщик попытался встать, но завалился назад, промахнулся мимо кресла и опрокинулся бы навзничь, если бы Герасим не успел подхватить его. – Такой талант годится для цирка, – хихикнула певица. – Вам бы в клоуны податься. – Мне все равно, страдать иль наслаждаться, – пропел Мармеладов и рявкнул на слугу, – Ишь, вцепился! Клещ треклятый! – и сразу переменился, заговорил плаксиво, – Отпусти меня, родимый. Дай с красавицей заморской пошуршур… Э-м… Пошушукаться доверительно, – он извернулся и снова похлопал Герасима по щеке, с каждым разом ударяя все сильнее. – Что вы, барин! – проблеял половой. – Больно же. – Больно! – взревел сыщик, переползая в кресло. – А мне, думаешь, не больно? Вот здесь! – он стукнул себя кулаком в грудь. – Сердце огнем пылает, жжет безбожно. Хочу признаться ей, а ты, ирод, подслушиваешь. Прочь, супостат! Сказано же тебе: tête-à-tête. Сгинь! Жи-жи, наблюдавшая за ним с недоверием и, вместе с тем, с возрастающим интересом, отослала слугу. – Выйди, раз просят, иначе он так и будет канючить. – Но как же… – Быстрее выговорится, а после уж вернешься, заберешь его и доведешь до извозчика. Герасим уже взялся за ручку двери, но засомневался. – А ну-как он приставать полезет? – Эта пьянь? Он же на ногах не стоит, – певица сморщила носик. – Но если что, я уж крикну, не переживай за меня. – Да я разве за вас переживаю? – увещевал половой. – Мне своя голова дорога. Что случится, так мне сперва Сидор шею намылит, а опосля и генерал ваш… – Иди, иди, – фиалковые глаза вспыхнули. – Разболтался тут! – Иди, – вторил Мармеладов, – и не вздумай подслушивать. Жи-Жи подождала, пока стихнут шаги в коридоре, крадучись подошла к двери и задвинула щеколду. Также на цыпочках вернулась. Постояла с минуту, разглядывая задремавшего гостя, и осторожно опустилась на пол у ног сыщика. – Я надеюсь, сударь, что ваши намерения действительно серьезны и чисты, если в этом ужасном месте можно отыскать хоть что-то чистое, – страстно прошептала она. – Поверьте, все, что вы видели на сцене – это мираж, созданный жестоким негодяем, который держит меня в плену. Да, я пленница здесь! Но если в вашем сердце и вправду проснулись чувства, то вы сумеете спасти меня. Уповаю на ваше великодушие… – Забавно. Уповаете на великодушие, а сами под шумок мои карманы обшариваете, – сказал сыщик внезапно протрезвевшим голосом. – Да уж, вы времени зря не теряете. Певица отпрянула. Жи-жи не выглядела испуганной, скорее ее заинтриговала столь разительная перемена в поведении гостя. – Признаюсь, вы меня удивили, – продолжал тот. – Вот так сразу выкладывать сомнительную историю про жестокого антрепренера, который держит несчастную сиротку в заточении. Кто-то еще покупается на подобную чушь? А главное, столь дурно исполненную? Вы же актриса, где интонации? Где одинокая слеза, стекающая по щеке? Никакой тонкости, рубанули топором в лоб: «Спасите, добрый барин»… Хотя вы считали меня мертвецки пьяным, возможно потому и говорили без прикрас. И сколько хотели стрясти? Рублей триста? Полагаю, для купцов, дельцов и прочих прижимистых граждан, у вас отмерен именно такой тариф? |