Книга Шкура неубитого, страница 24 – Стасс Бабицкий

– Кто вы такой? – строго спросила певица.

– Это не имеет значения, – ответил Мармеладов. – Важнее, кто вы. А вы, ненаглядная Жи-Жи, мошенница. Не пытайтесь отрицать, я разгадал, как вы обстряпываете дела с пьяными ловеласами. Схемка слабенькая, но действенная. Сперва пытаетесь разжалобить: «Ах, я несчастная жертва, спасите меня, благородный рыцарь!» Если благородства в госте не обнаружится, вы давите на совесть: «И не стыдно пропивать такие деньжищи? Вы же двадцать пять рублей по ветру пустили, чтобы пробраться ко мне, в надежде пощупать…» Сидор ведь докладывает вам, сударыня, кто и сколько заплатил? Для ночного гуляки не нужно особой психологии. Просто дожидаетесь, пока он размякнет, зарыдает или начнут божиться, что все сделает для такой милашки… Дальше вы кладете свою прелестную головку к нему на колени и, глядя в глаза, говорите устали быть обманутой и уже не верите никому… Он отдает вам все, что найдется в карманах, а если повезет, то назавтра утром, не до конца протрезвев, привезет еще пару сотен. На выходе доброхота припугнут ваши подельники, и он уже никогда больше не осмелится приходить в этот кафе-шантан. А вы расставите шифоновые силки, чтобы поймать очередного простофилю.

– Уходите, сударь! – Жи-Жи указала на дверь. – Кто бы вы ни были, оставьте меня немедленно. Иначе я закричу, и сюда ворвутся слуги с дубинками. Тогда вам не поздоровится.

– Мне наплевать на пьянчуг, которых вы облапошили, – продолжал сыщик, не двигаясь с места. – Они сами пришли в ваш вертеп, напились до полного непотребства, за что и поплатились. Но один юный поручик проникся сказочкой о несчастной узнице жестокого антрепренера чересчур сильно, и вручил вам пять тысяч рублей.

– Ах, вот что, – ее голос дрогнул. – Вы родственник Изместьева?

– Рад, что вы признали свое знакомство с Александром, – усмехнулся сыщик. – Я думал, что заставить вас сознаться будет гораздо сложнее.

Жи-Жи заскрипела зубами от досады.

– Не знаю кто вы – отец, дядя или кузен, хотя какая разница? Вам никогда этого не доказать. Расписку Александр не требовал, да еще и сам уговаривал меня принять деньги – я ведь отнекивалась, убеждала, что это слишком много, но пылкий юноша настаивал. Так что я не верну ни копейки, хоть полицию зовите, хоть судью. Не верну! К тому же семья ваша не обеднеет, я слышала, что ежегодный доход…

– Я не состою в родстве с г-ном Изместьевым, – сообщил Мармеладов. – Да и привычки считать чужие капиталы не имею. Вернуть деньги? Нет, расследование мое преследует иную цель.

– Какую же? – спросила она с вызовом.

– Я как раз перехожу к этому, и если вы соблаговолите выслушать, не притопывая ножкой…

– Говорите уже! – певица села на стул, распахнула веер и принялась им обмахиваться.

– Александр вручил вам деньги и резонно решил, что вы немедленно расплатитесь с антрепренером и заживете свободной жизнью, вдали от здешнего разврата. Но через два дня увидел вас в кафе-шантане с Жаном, Полем и другими французиками. Он заподозрил неладное, поговорил с повесами из эскадрона. Сослуживцы посмеялись над ним, ведь наверняка у каждого из них вы в свое время вытянули по паре сотен. Наверняка, если они нарочно приводят простодушных юнцов к кокетке-шансонетке, чтобы поскорее забыть свою обиду на вас. Смотри-ка, я отдал Жи-Жи копеечку, а этого на рубль обобрали! Так устроена людская натура, ничего не поделаешь.