Книга Шкура неубитого, страница 55 – Стасс Бабицкий

– Засчитано, – нехотя согласился секундант генерала.

Мармеладов бросил шпагу на пол и припечатал:

– С вас сто рублей.

– Но наша дуэль еще не окончена, – вскипел Красовцев.

– Но пари-то я выиграл, – пожал плечами сыщик. – Извольте расплатиться.

Глаза генерала забегали по лицам присутствующих. Все старательно прятали улыбки.

– Повысим ставку! Моя тысяча против вашей сотни.

– Ну, не знаю, – протянул Мармеладов.

– Да что такое?! Я требую продолжения поединка, – Белый медведь подтолкнул носком сапога шпагу к сыщику. – Можете использовать любые уловки, но клянусь, что не позволю вам уколоть меня!

От снисходительного тона не осталось и следа.

– Вы, журнальные писаки, без устали восхищаетесь романами Дюма, наверное, потому и уверены, что лучшие фехтовальщики мира живут в Париже. В реальности же все эти атосы, портосы, монтекристы и д’армантали, тайком ездили в Венецию и подсматривали финты у тамошних мастеров. Французская школа фехтования – бледная тень венецианской. Вот почему я считаю monsieur де Труиля шарлатаном, равно как и других парижских бретеров. Любому из них я бы доказал свои слова на деле.

– Да вы уж доказали, – прыснул в кулак Гукасов, подливая масла в огонь.

Красовцев не обернулся в его сторону, он продолжал сверлить глазами сыщика.

– Хотя и венецианская школа – не предел совершенства. Двести лет назад сицилийцы научились побеждать их одним точным выпадом. Великий Джузеппе Вилардита написал трактат… Но вы вряд ли его прочтете. Поднимите шпагу! Я покажу вам этот разящий удар.

На этот раз генерал не стал затягивать схватку. Налетел как ураган, только успевай отбиваться. Резким финтом выбил оружие из руки соперника. Его клинок продолжил движение и клюнул Мармеладова в лоб.

– А я предупреждал, – подскочил Игнатьев. – Больно?

– Очень, – сыщик потер место ушиба и посмотрел на пальцы, нет ли крови.

– Вы безрассудны! Совсем не бережете себя. Наденьте маску.

– Маска вряд ли понадобится. Красовцев не захочет повторяться. Он уже придумал, куда поразит меня в следующий раз.

– Куда же?

– Хотел бы я знать, – пробормотал Мармеладов.

Генерал сделал несколько шагов, обходя противника по кругу и, словно бы, не замечая его. Он пропел пару строк из старинного гусарского марша: “В мирных днях не унывай, а в бою – качай, валяй!”, перемолвился о чем-то с секундантом. Потом уставился на сыщика, будто не веря, что тот все еще здесь и не собирается убегать. Спросил, посмеиваясь:

– Что же вы, г-н критик… Привыкли хулить безответных литераторов, а как получили отпор, так и растеряли свою язвительность?

– Напротив, я как раз сочинил отменную загадку.

– Что ж, развлеките нас, – предложил Красовцев.

– Охотно, господа, – теперь Мармеладов игнорировал оппонента, заигрывая со зрителями. – Кто ходит вразвалочку, бьет со всей силы и не умеет петь?

У стола с закусками на мгновение замолчали, а Гукасов задорно воскликнул:

– Кто же это? Кто? Выкладывайте скорее!

Сыщик поднял шпагу с паркета и отсалютовал эриванцу.

– Медведь, который сам себе на ухо наступил.

В громком хохоте утонул вздох Игнатьева:

– Вы с ума сошли…

Генерал сбился с шага. Ничем иным своей обиды не выдал, но щеки побледнели еще сильнее, превращая лицо в театральную маску, посыпанную мукой.

– Забавно, – улыбнулся он через силу, – забавно. Но почему вы решили сравнить меня с этим зверем?