Книга Все началось с развода, страница 95 – Анна Томченко

Я остановилась на площади.

Вышла из машины.

Кружили перед глазами фонари, которые скалились почти по-человечески безумным, ядрёно-жёлтым светом.

Прохладный ветер ночи кусал за плечи.

Я вытирала глаза раз за разом.

Не понимала, что мне делать.

А телефон, почти как живой, вибрировал все сильнее и сильнее.

На экране был его номер.

— Алёна, Алёна, — встревоженно произнёс в трубку Макс, — там у вас все в порядке, Даня всех знакомых поднял.

Я облизала губы обветренные.

— Я в центре. На площади гостиного двора, приедь, пожалуйста.

Та самая граница пошла трещинами.

Вот что могло её разбить, вот что могло её сдвинуть. Вот что надо перешагнуть для того, чтобы не было пути назад.

Я же не хотела никакого пути назад.

Я же для него умерла, когда он сказал, что там у него любимая женщина, а со мной…

Просто так жил последние годы.

Но наверное, я для него умерла ещё, ещё раньше.

И так саднило в груди, так давило, что фонари прекращали кружить перед глазами.

Я на негнущихся ногах опустилась на бортик фонтана.

Подтянула колени к груди.

— Ален, Алёна, — хрипло произнёс со стороны сквера мужской голос. — Ален!

Я подняла заплаканное лицо.

Макс бежал с парковки.

Запыхавшийся.

Аленочка, милая Аленочка, бей стену, сноси границу.

Пути обратно не будет.

Всего один шаг.

Аленочка, пожалуйста, бей стену.

— Тебе что-то надо от меня, — сказала я когда Макс добежал, остановился, перехватил меня за плечи, заставил посмотреть в глаза. — Так бери не что-то одно, а забирай все, с моей болью, с моими слезами, с моим внуком. Забирай с тем, что я в разводе с мужчиной, которого любила четверть века. Если ты так настроен —забирай все сейчас. Забирай, Максим! Забирай!

И горячие пальцы проходились по лицу, вытирая слезы.

И пахло от Макса табаком, морской солью.

Я сидела на бортике фонтана, вжималась ему в живот лицом, сведёнными пальцами до судороги стискивала рубашку.

А Максим стоял, гладил ладонью по волосам и качал головой.

— Если хочешь, забирай все, целиком, до дна. Забирай! — голос — клекот вороний.

Слезы — пена морская. — Забирай Максим!

Та граница, которая мешала мне, рушилась.

Сбитые в кровь руки, обломанные ногти.

— Забирай... — полушепот, последний вздох.

Пути назад уже нет.

Все кончено.

Все, что началось с развода, кончено.

60.

Альберт:

— Она ребёнка пыталась задушить, малютку отправляют в специальное учреждение для новорождённых.

В голове трещало и звенело.

Я ни хрена не понимал, что мне говорил Гордей.

Я вообще не помнил, как я оказался в больнице, где моя тачка, документы, права, телефон и прочее.

На затылке была штопаная рана, во рту дебильный дурацкий привкус кислятины.

Гордей ходил вдоль палаты и пытался привести меня в чувство.

— Где я нахожусь? — Спросил я, через силу подбирая слова, такое чувство, как будто бы мне даже сложно было вспоминать нужные звуки.

Дерьмовое состояние, паскудное и в желудке такая говнина творилась, что хотелось проблеваться.

— Это пригород. Посёлок Красная горка. Местная государственная больница.

Я обвёл глазами палату со вздувшимся линолеумом у плинтусов, перевёл взгляд на стену, где поверху отколупывалась белая краска, плафоны эти здоровые, матовые, белые.

— Как ты узнал про беременность, про роды, про все это? — Спросил я сдавленно и от двери хмыкнул Данила, не надо передо мной тут хмыкать.