Онлайн книга «Миллиарды Арсена Люпена»
|
Наконец, оставив ее с женихом, Роланда села за фортепьяно и подозвала к себе Фелисьена Шарля, однако тот попытался уклониться от приглашения. – Надеюсь, вы извините меня, мадемуазель, но сегодня мы ужинали позже, а моя работа начинается каждый день в одно и то же время. – Ваша работа лишила вас свободы? – Именно потому, что я свободен, я вынужден быть пунктуальным. Тем более что месье д’Аверни приедет ранним утром. Он проведет всю ночь за рулем. – Как нам повезло, что мы увидим его снова! – сказала Роланда. – Он такой милый, такой интересный! – Тогда вы понимаете мое желание не разочаровать его. – Все равно, сядьте… хотя бы на минутку… Он молча повиновался. – Давайте поговорим, – сказала девушка. – Должен ли я говорить сам или мне надобно слушать вас? – И то, и другое. – Я могу говорить, только если вы не будете играть. Роланда не ответила. Она упорно наигрывала несколько музыкальных фраз – таких нежных, таких меланхоличных, что их можно было принять за признание. Пыталась ли она поделиться с Фелисьеном каким-то секретом или подтолкнуть его к большей откровенности, к излиянию чувств? Так или иначе, но юноша продолжал хранить молчание. – Уходите, – наконец приказала она. – Уйти?.. Но почему? – Мы уже достаточно поговорили. Ошеломленный Фелисьен медлил, но, когда девушка повторила приказ, встал и ушел. Роланда слегка пожала плечами и продолжила играть, наблюдая за Элизабет и Жеромом, которые тихо беседовали, сидя рядышком на диване, в то время как музыка словно убаюкивала их и, казалось, все больше придвигала друг к другу. Так прошло минут двадцать. Наконец Элизабет встала и объявила: – Жером, нам пора на вечернюю лодочную прогулку. Так замечательно скользить по воде в окружении деревьев!.. – Разумно ли это, Элизабет? Вы ведь еще слабы после болезни. – Да нет же, вовсе нет! Наоборот, этот отдых пойдет мне на пользу. – Однако… – Однако так мы и поступим, мой дорогой Жером. Я пойду за лодкой и оставлю ее у лужайки. Ждите меня здесь. Она поднялась в свою комнату, затем, как делала это каждый день, открыла секретер и, верная привычке, написала несколько строк в тетради, которая служила ей дневником и в которой позднее обнаружили ее последние слова: «Сегодня Жером показался мне немного рассеянным, занятым какими-то своими мыслями. Я спросила его о причине. Он ответил, что я ошибаюсь, однако я настаивала, и он повторил то же самое, но уже без прежней уверенности: – Нет, Элизабет, я ничем не озабочен. Чего еще я могу желать, если мы скоро поженимся и то, о чем я мечтаю уже больше года, наконец исполнится? Вот только… – Вот только – что? – Иногда я тревожусь о будущем. Вы знаете, что я небогат и в мои тридцать лет нигде не служу. Смеясь, я закрыла ему рот рукой: – Зато я богата… Конечно, мы не сможем позволить себе безумные траты… Но почему вас так волнует карьера? – Только из-за вас, Элизабет. Мне самому ничего не нужно. – Но мне тоже, Жером! Я готова довольствоваться самой малостью, например всего лишь быть счастливой, – сказала я со смехом. – Разве мы не предполагали скромно жить здесь, пока добрая фея не принесет предназначенное нам богатство?.. – О! – возразил он. – Я не верю ни в какое богатство. – Но ведь наше существует, Жером… Вспомните, что я вам рассказывала… Есть старинный друг наших родителей, дальний родственник, которого мы не видели много-много лет и который не подавал о себе вестей, но очень нас любил… Сколько раз моя гувернантка Амели говаривала: „Мадемуазель Элизабет, вы будете очень богаты. Ваш старый родственник, Жорж Дюгриваль, должен оставить вам все свое состояние, да, именно вам, Элизабет. И он, кажется, болен“. Вот как обстоят дела, Жером… |