Книга Преступление в Блэк-Дадли, страница 81 – Марджери Аллингем

– Тогда поскорее найди его, мой дорогой, хорошо? – взяла его за руку Мегги. – Он, верно, чувствует себя ужасно. Я присмотрю за этими двумя. Зайди за мной, когда освободишься.

Эббершоу оглянулся на жениха и невесту – те были слишком поглощены друг другом, чтобы обращать внимание на что-либо еще, поэтому он порывисто наклонился и поцеловал Мегги. На мгновение она прижалась к нему.

– Держу пари, что зайду, – сказал он и вышел из комнаты, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете, несмотря на все проблемы.

Он нашел Уайетта в гостиной одного, тот стоял спиной к камину, в котором со вчерашнего вечера чернели остывшие угли.

– Большое спасибо вам, старина, но нет, – сказал он в ответ на предложение Эббершоу. – Я бы предпочел побыть в одиночестве, если не возражаете. Мне осталось лишь позаботиться о доме и запереть его. Еще нужно просмотреть личные бумаги моего дяди, хотя Долиш, похоже, уничтожил большинство из них. Я предпочел бы побыть один. Вы же меня понимаете?

– Да, конечно, мой дорогой друг, – запальчиво сказал Эббершоу. – Несомненно, мы увидимся в городе, когда вы вернетесь.

– Да, я надеюсь. Сами видите, сколько всего произошло, верно? Мне нужно разобраться, кем же все-таки был мой дядя.

Эббершоу с любопытством посмотрел на него.

– Уайетт, – спросил он вдруг, – а вы много знаете о своем дяде?

Тот резко взглянул на него:

– Что вы имеете в виду?

– Да ничего. – Казалось, мужество вдруг покинуло маленького доктора, и он добавил, несколько идиотски по его собственному мнению: – Просто интересуюсь.

Уайетта удовлетворило это скромное объяснение, и вскоре Эббершоу предоставил ему возможность остаться в одиночестве. Он попрощался и отправился на поиски Кэмпиона, чтобы подготовиться к предстоящей поездке. Однако его круглое невинное лицо было необычно серьезным, а в серых глазах явно читалось замешательство.

И только когда они с Кэмпионом поздно вечером добрались до лондонских предместий, он снова затронул тему, которая так его волновала.

Всю дорогу мистер Кэмпион болтал в своей особой манере, но теперь с мрачным видом повернулся к Эббершоу:

– Я все спрашиваю себя, что же все-таки случилось со стариной Кумбом? Никто ведь с ним не ссорился. Так зачем было его убивать? Долиш сказал, что его убили; вы сказали, что его убили; Прендерби сказал, что его убили. Это действительно так?

Его лицо выражало любопытство, и уж точно не испуг – в этом Эббершоу был уверен.

– Я, конечно, ничего не сказал старому инспектору, – продолжал Кэмпион, – потому что ничего и не знал, но думал, что это сделаете вы с Прендерби. К чему вдруг такая сдержанность? Это ведь не вы прихлопнули старика, верно?

– Нет, – коротко ответил Эббершоу, и при мысли о вероятности подобных предположений к нему отчасти вернулась прежняя напыщенность.

– Без обид, – сказал мистер Кэмпион, переходя на диалект местности, через которую они проезжали. – Надеюсь, вы и впрямь не обиделись. Я вот о чем говорю, замечательный вы мой: вы что, ведете расследование в собственной неподражаемой манере? Решили стряхнуть пыль с дедуктивной машинки? Кто, что, почему и зачем, так сказать?

– Я не знаю, Кэмпион, – протянул Эббершоу. – О том, кто это сделал, мне известно не больше вашего. Но полковник Кумб был убит. В этом я совершенно уверен. И не думаю, что Долиш или его банда имели к этому какое-либо отношение.