Книга Преступление в Блэк-Дадли, страница 82 – Марджери Аллингем

– Мой дорогой Холмс, вы меня потрясли. Вы же несерьезно, да?

– Я совершенно серьезен, – сказал Эббершоу. – В конце концов, если кто-то хотел это сделать, отчего было не воспользоваться такой возможностью? Черт возьми, откуда мне знать, что это были не вы?

Кэмпион поколебался, а затем пожал плечами:

– Боюсь, у вас сложилось совершенно превратное впечатление обо мне. Когда я сказал вам, что никогда не делал ничего дурного, я имел в виду именно это. Мне кажется, нападать на старика, когда гости забавляются во время домашней вечеринки, – верх дурного тона. Кроме того, учтите, мне пообещали всего лишь сотню гиней. Я бы не стал рисковать и совать голову в петлю за сто гиней, не так ли?

Эббершоу молчал. Он уже думал об этом, но от того, что он услышал этот аргумент от кого-то еще, тайное не стало более явным.

– Подвезите меня поближе к Пикадилли, хорошо? – улыбнулся Кэмпион.

Эббершоу кивнул, и они молча поехали дальше.

Наконец, спустя некоторое время, он остановился у обочины на углу Беркли-стрит.

– Здесь будет удобно? – спросил он.

– Превосходно. Огромное спасибо, старина. Надеюсь, еще когда-нибудь встретимся.

Кэмпион протянул руку, Эббершоу, охваченный порывом, тепло пожал ее. Внезапно у него вырвался вопрос, который он хотел задать всю дорогу:

– И все-таки, Кэмпион, кто же вы, черт побери, такой?

Кэмпион замер на подножке авто, за его огромными очками появилось слегка озорное выражение.

– Ах, – сказал он. – Может, мне лучше не говорить? Вы знаете, кто моя мать?

– Нет, – ответил Эббершоу, сгорая от любопытства.

Кэмпион перегнулся через борт машины, так что его губы оказались в дюйме от уха собеседника, и прошептал имя – имя настолько широко известное, что Эббершоу отпрянул и уставился на него в изумлении.

– Боже! – выпалил он. – Вы же несерьезно?!

– Серьезно, – весело ответил Кэмпион и так же весело зашагал по улице, пока, к изумлению Эббершоу, не исчез в дверях одного из самых известных и элитных клубов в мире.

Однажды вечером на следующей неделе Эббершоу устроил неофициальное совещание по этому делу у себя дома в Адельфи.

Непонятно, по какой причине он не изложил суть дела своему другу, инспектору Дэдвуду, однако совесть не позволила ему выбросить из головы тайну, которой была овеяна смерть полковника Кумба.

Поскольку фон Фабер и его сообщники находились в розыске, полиция графства передала задержанных Скотленд-Ярду, и в ходе предварительного судебного разбирательства полицейские нашли предостаточно доказательств. Дело о поместье Блэк-Дадли было кульминацией в длинной череде обвинений. С каждым днем становилось все яснее, что от заключенных еще долгое время ничего не будет слышно.

Фон Фабер все еще страдал от сотрясения мозга, и была немалая вероятность, что его оставят под наблюдением врачей по крайней мере на весь срок заключения.

Уитби и его спутника так и не нашли. Насколько мог судить Эббершоу, вряд ли кто-либо другой стал бы наводить справки о полковнике Кумбе.

У него было несколько веских причин желать, чтобы это дело кануло в Лету, но тем не менее Эббершоу заставил себя взяться за частное расследование.

Мартин Уотт появился в поле зрения, как раз когда Эббершоу и Мегги общались за ужином.

Девушка сидела у камина на стуле «Стюарт» с высокой спинкой, скрестив ноги в парчовых туфлях, ее руки спокойно лежали на коленях.