Книга Сладкая опасность, страница 75 – Марджери Аллингем

‘Мой дорогой сэр: В ответ на ваше вежливое письмо я могу сказать, что меня глубоко заинтересовал поднятый вами вопрос. В моем письме в The Times от 4 июля прошлого года, которое вы с удовольствием цитируете, я упомянул о предосудительной привычке кураторов наших малоизвестных музеев переносить некоторые из их наиболее интересных экспонатов в более затхлые и недоступные уголки уродливых, плохо вентилируемых мавзолеев, которыми они руководят.

Так получилось, что я могу ответить на вопрос, который вы задаете, и позвольте мне воспользоваться этой возможностью, чтобы заверить вас, что это совсем не проблема, но что я получаю очень реальное удовольствие от того, что могу выполнять то, что я рассматриваю как общественную службу. Я могу сказать, что в долгой и, я надеюсь, полезной переписке с публичной прессой я редко пытался ответить на вопрос, который интересовал меня больше. Барабан Понтисбрайта, который вы ошибочно называете барабаном Мальплаке, — его общепринятое название Понтисбрайт барабан Мальплаке — был установлен в приходской церкви в Понтисбрайте, когда старинный особняк был снесен, и титул утратил силу.

‘Несколько лет спустя, если быть точным, в 1913 году, она была одолжена, по чьему поручению я не знаю (хотя я, конечно, хотел бы перекинуться парой слов с этим джентльменом! ), в Дом-музей Брома в Норвиче, где он остается по сей день, являясь шокирующим примером небрежного отношения к сохранению древних реликвий. Я уверен, что вы будете уважать мою уверенность в этом вопросе и не передадите это прессе до тех пор, пока вы, в вашем положении (которое, полагаю, я правильно предполагаю, является должностным лицом прихода), не сможете обеспечить его возвращение. Поскольку я немного знаком с куратором музея "Бром Хаус", я взял на себя смелость отправить ему записку той же почтой, в которой сообщается, что его маленькое правонарушение стало неожиданностью и что, боюсь, он должен отказаться от награды, которую так долго держал в руках. (Боюсь, добрые люди Норвича уже давно перестали считать барабан восьмым чудом света, поскольку сейчас, как я слышал, он находится в очень плохом положении.)

‘Мой друг мистер Формби (я уверен, что он помнит мое имя, хотя мы знакомы всего лишь по переписке) занимал свой нынешний пост во время первоначального займа, так что не должно быть никаких раздражающих формальностей.

‘Еще раз благодарю вас за множество любезностей и, боюсь, лести, с которыми вы были достаточно любезны, чтобы написать о моем маленьком хобби, и выражаю надежду, что я оказал некоторую небольшую помощь в ваших достойных поисках,

‘Я прошу остаться, мой дорогой сэр,

‘Ваш покорный слуга,

‘Редьярд Гленкэннон.

‘Ну, будь я проклят!’ - сказал Гаффи. ‘Каким гением Кэмпион был — есть, я имею в виду. Что ж, это решает проблему, не так ли?’

Хэл сдержанно кашлянул. ‘Я, конечно, не хочу вмешиваться, ’ сказал он, ‘ но кто такой мистер Гленкэннон?’

‘Один из главных назойливых людей в мире", - ухмыльнулся Фаркуарсон. ‘Рано или поздно вы обязательно наткнетесь на его имя. Он пожилой парень с независимым достатком, который проводит свою жизнь, переписываясь с газетами. Он, должно быть, проводит половину своего дня, читая их, а другую половину пишет для них. Он занимается этим уже лет пятьдесят или около того, и, конечно, к этому времени он - кладезь информации. Просто единственный человек в мире, к которому можно обратиться с вопросом такого рода. Кэмпион, должно быть, написала ему, как только Аманда показала ему дуб.’