Книга Танцоры в трауре, страница 3 – Марджери Аллингем

В этот момент мистер Фарадей, который хорошо знал его и имел отличные личные причины верить в его способности, задался вопросом, услышал ли он и, если да, понял ли его.

“Неудивительно, что здесь начались проблемы”, - пробормотал он несколькими минутами позже, когда занавес поднялся на сцене старого мюзик-холла и музыка для дополнительного номера, включенного в шоу в честь этого события, начала свой ленивый, вкрадчивый ритм. “Не понимаю, почему они хотят больше танцев. Театральные люди выше меня — всегда были такими. В прежние времена никогда не любили этот гель. Наполовину слишком высоколобый. К этому времени, должно быть, уже немолодая женщина ”.

Он повернулся в своем кресле, короткая шея делала необходимым довольно полное движение.

“Смотришь, Кэмпион?”

“Естественно”. Мистер Кэмпион казался пораженным.

Его хозяин хмыкнул. “А вот и она. Мог бы рассказать вам кое-что о ней”.

Искусство Хлои Пай принадлежало к более ранней эпохе, чем вдохновенный рисунок Джимми Сутана, и сам мистер Кэмпион задавался вопросом, почему по возвращении из долгого турне по колониям она должна была выбрать, а тем более быть приглашенной, попытку вернуться в разгар такой сильной конкуренции. Он был школьником, когда впервые увидел, как она оплачивает четверть счета в одном из лучших мюзик-холлов, ее довольно посредственному таланту способствовала личность, настолько женственная, что ее нежная соблазнительность простиралась далеко за пределы рампы. Ее номер всегда был одним и тем же: серия маленьких танцев, каждый из которых рассказывает свою историю, каждый исполняется в костюмах разных периодов, части которых снимались по мере продолжения представления. Небольшие бестактности, связанные с этим, неизменно оправдывались требованиями сюжета. Так, образ Хлои в нижнем белье от Стюарта был лукаво показан под названием “Нелл Гвин готовится ко двору”, а викторианские нижние юбки и панталоны целиком были показаны с такой же робкой вульгарностью в “Утре 1832 года”.

Ее успех в послевоенные дни, когда современное нижнее белье достигло неинтересного минимума, был значительным, а сплетни, окружавшие ее личную жизнь, придали ей дополнительный шик.

В те дни промискуитет еще сохранял остатки новизны, и ее романы охотно обсуждались, но сегодня, когда утомительный бизнес полиандрии подходил к концу своего меланхоличного тупика, ее репутация, если о ней вообще вспоминали, скорее уменьшала, чем усиливала ее привлекательность.

Точно так же возвращение нижнего белья в витрины магазинов и на знакомые тела жен и сестер разрушило привлекательность первоначальной идеи, и сегодня вечером не было слышно ропота терпимого протеста, когда нижняя юбка за нижней падали на землю.

“Высоколобый?” - пробормотал мистер Кэмпион, возвращаясь к более ранней критике своего хозяина.

“Историческая”, - кратко объяснил мистер Фарадей. “Не понимаю, почему он включил ее в список. Книга тут ни при чем. Мне сказали, что раньше она рисовала. Сейчас мы не будем продавать места ”.

Глядя на нее, Кэмпион был склонен согласиться с ним. Публика, насквозь разогретая и дружелюбная, была доброй, но было очевидно, что ее настроение было предвкушающим, и она ждала только возвращения Сутан и тапочек в их номере “Вокруг света вчетвером” на мелодию, которую Мерсер сочинил однажды днем, пока Джимми разговаривал с ним, и которая теперь звучала на двух континентах.