Книга Танцоры в трауре, страница 37 – Марджери Аллингем

То, что Кэмпион заметил, когда впервые склонился над телом Хлои Пай, и то, что, как он приложил немало усилий, чтобы убедиться, до сих пор ускользало от внимания врача, было поразительным отсутствием крови на дороге.

Поскольку кровь перестает циркулировать после остановки сердца, которое ее качает, мистеру Кэмпиону казалось, что было сто шансов к одному, что Хлоя Пай была мертва менее пятнадцати минут, когда ее тело покинуло мост. В таком случае, конечно, она не падала и не прыгала с него.

Въезжая во двор, он задавался вопросом, как она была убита и кто бросил ее под "Бентли". Он также задавался вопросом, заслуживала ли она смерти.

Ему не пришло в голову подумать о своем собственном беспрецедентном поведении в этом вопросе.

Дверь в холл была открыта, и широкий столб желтого света зигзагами спускался по пологим ступенькам к подъездной дорожке. Атмосфера возбуждения, катастрофы более терпимого рода окутала все здание. Он выплыл в ночь со звуком торопливых шагов по полированным ступенькам и вырвался из окон с разрозненными голосами и полуслышанными обрывками разговоров.

Кэмпион остановился у подножия ступенек, его худая, небрежно скроенная фигура отбрасывала длинную тень поперек дорожки. Небо быстро прояснялось, и появилась потрепанная луна, низко нависшая над аллеей вязов на другой стороне переулка. В саду было довольно светло. На лужайке шезлонг, который дядя Уильям установил тем утром для Хлои Пай, выглядел как маленькая темная лодка в залитом лунным светом море.

Кэмпиону пришла в голову мысль, и он свернул за угол дома, направляясь по тропинке к озеру. Проходя мимо французских окон гостиной, он услышал резкий от нервов голос Сутане, отвечавшей кому-то.

“Дорогой мой, откуда мне знать? У меня нет опыта общения с этой женщиной”.

“Ладно, ладно, не перегибайте палку”. Голос Пойзера звучал раздраженно. “Я только подумал, что мы должны принять решение”.

Мистер Кэмпион тихо удалился. Так случалось всегда, размышлял он. Как только случалась насильственная смерть, всегда находилась какая-нибудь авторитетная душа под рукой, чтобы выступить с неизбежным “планом кампании”, полностью игнорируя тот факт, что возникла единственная ситуация, к которой сообщество в целом все еще относится серьезно.

Любовь или деньги могут скрыть любое другое неприятное происшествие, с которым приходится сталкиваться в гражданской жизни, но внезапная смерть неприкосновенна. Тело - это единственное, что нельзя объяснить.

Когда он в одиночестве прогуливался между тисовыми изгородями, ему пришло в голову, что в эпоху, когда любой прилично образованный человек может с успехом высмеять все самые глубокие эмоции, святость и важность внезапной смерти были утешительной и спасительной вещью, так сказать, последним камешком в зыбучих песках собственных стандартов и желаний.

Он вышел из-под прикрытия живой изгороди и спустился по склону к широкой каменной кромке воды. Маленькое озеро на самом деле было не более чем большим прудом в форме почки, образовавшимся в результате расширения естественного русла небольшого ручья, протекавшего по территории. Бывший владелец посадил ивы вокруг каменной мостовой, а Сутане построили павильон для купания.

Он немедленно нашел то, что искал. На восточном берегу, перед павильоном, была широкая мощеная платформа площадью около двадцати квадратных футов, и на ней стоял маленький черный граммофон с все еще поднятой крышкой.