Книга Легенда о мертвой Джинни, страница 146 – Энни Кей

Клички. Джинни всем давала клички. Прозвища. Даже если ей нравился человек, все равно придумывала ему что-то. Когда ты красивая богатая девочка, это свойство кажется милым, а не грубым.

Мэри отложила свою работу, отодвинула ящик стола перед собой, достала небольшую металлическую фляжку и медленно открутила на ней пробку. По мастерской разлился крепкий аромат виски. Мэри пересела в глубокое кресло с высокой спинкой, медленно отпила из фляжки и махнула мне на кресло ближе к выходу: садись.

– Что же вам интересно, Маделин? – миролюбиво спросила она.

– Теперь поговорим честно, без секретов? – недоверчиво спросила я.

Она картинно подняла одну руку, словно давая слово на Библии.

– Вам я могу рассказать что угодно – в конце концов, вы просто писательница. Даже если перенесете все, что я вам расскажу, в книгу, это все равно будет ваш вымысел. Даже засудить вас смогу при большом желании.

– Тогда зачем рассказывать?

Она потянула с ответом, смакуя еще один глоток крепкого напитка.

– «Синдром попутчика» – так это называется. Мне о нем Джинни рассказывала, когда мы были маленькими. Ты готов поделиться с тем, кого встретил только что, самым сокровенным, потому что через несколько часов вы расстанетесь навсегда и никогда больше не встретите того, кто мог бы вас осудить или одобрить ваши действия. В этом и суть попутчика: он беспристрастен. Сейчас для этого есть психотерапевты. Ну, в больших городах, конечно, у нас их нет. У нас есть только полицейские психологи, каждый раз разные. То ли для того, чтобы не дать им и тебе шанса друг к другу привязаться, то ли потому, что никто из них не хотел во второй раз ехать на разговор с обезумевшей от горя матерью. Поэтому всех так тянет поговорить с вами, Маделин. Ведь вы здесь ненадолго. Прилетели, как яркая экзотическая птица, и так же улетите, увозя с собой все наши секреты. И все же я не могла рассказать вам всего. Не могла открыть то, что хранила столько лет. Даже когда это случилось с Бобби, и даже когда это случилось с моим Микки. Я молчала. Молчала, как будто не понимала, что происходит. Как будто не знала, что стоит за этими исчезновениями. Ведь даже Микки говорил за день до этого треклятого праздника, что Джинни приходила к нему. Мне стоило услышать это тогда.

– Мэри, вы же знаете, что это была Рита. Рита переодевалась в вашу подругу, чтобы напугать ребят, чтобы заманивать их, а остальное…

– Да-да… – согласно, но вяло покивала она. – Но все же это Джинни говорила ее губами, двигала ею. Прошло столько времени, но Джинни вернулась отомстить нам.

– Отомстить за что?

Она на некоторое время замолчала, и я внутренне обругала себя за нетерпение.

Мэри села поглубже в своем большом кресле, будто пытаясь спрятаться или защититься его высокой спинкой и широкими подлокотниками.

– За Хэллоуин. Джинни мстила нам за Хэллоуин. Мне, Бобу и Джорджу. Потому что мы сделали кое-что плохое.

– Джорджу Хики?

– Джорджу Миду.

Я затаила дыхание. Мэри выпила из фляжки, словно для храбрости.

– Дети так просто смотрят на вещи. На любые вещи. Доброту они воспринимают как должное. А что-то жестокое кажется им просто шалостью, если это делают они, а не с ними. Пока не приходят последствия.

Она выглянула в окно, словно там начала разворачиваться история, о которой она рассказывала мне.