Книга Поглощенные туманом, страница 127 – Нана Рай

– Паола! Отпусти ее! – Стефано падает на бок и пытается достать до сестры ногами, но сильный удар в живот от Анджело остужает его злость.

Перед глазами пляшут огоньки, Ника царапает ногтями руку Паолы, но той плевать. Только острие кинжала упирается в живот Ники, возвращая желание жить.

– Не знаю, откуда ты набралась этого. Но я не верю тебе. Ты не Карлини. Тебе не понять. Никогда, – шепчет женщина и отпускает Нику.

Она обхватывает горло, и в голову лезут глупые подсчеты, сколько раз ее душили за последний день.

– А что, если я – все‑таки чужестранка из пророчества? Что, если я знаю, как снять проклятье? – Ника сама не верит в свои слова. Не верит, потому что не знает ответов.

Паола кривится:

– Я больше не верю в детские сказки, Ника.

– То есть в чужестранку ты не веришь, а в обмен судьбами – да? Не вижу разницы.

– Ты думаешь, я уверовала в это в один миг? У меня были годы, чтобы все обдумать.

И сойти с ума.

Мысленно договаривает Ника.

– Пора проводить ритуал. – Паола хватает расцарапанной до крови рукой запястье Ники и переворачивает кверху ладонью. – Твоя судьба станет моей, а ты умрешь от проклятья. – И резко проводит по коже лезвием, заставляя ее вскрикнуть от боли. – Ты знаешь, что ритуал должен быть добровольным?

Графиня отшвыривает ладонь Ники и отступает от нее на расстояние шага. Прикрывает веки и медленно, с мазохистским наслаждением, проводит кинжалом по своей ладони. Ресницы трепещут, а темно‑карминовая кровь струится по коже и капает бурыми пятнами на пыльный пол.

Ника прижимает раненую руку к себе и смотрит на женщину, сморщившись:

– Да. Но я ни за что не соглашусь!

Паола открывает глаза:

– Я очень хочу жить. Страх перед смертью во мне сильнее, чем у остальных людей, Ника. И сейчас, когда я сделала столь много для достижения своей цели, я не остановлюсь. Я уже убила трех девушек, убила свою сестру, хотя любила ее. Любила… – Слеза скатывается по щеке, и она нервно смахивает ее. И взгляд вновь становится металлическим. – Поэтому мне ничего не стоит убить Стефано.

Анджело послушно переводит пистолет на бывшего начальника.

Ника растерянно оглядывается на Стефано, но тот предупреждающе качает головой:

– Не смей…

Он не успевает договорить. Гремит выстрел.

– Стефано!

Ника бросается к мужчине и с ужасом видит, как белая рубашка расцвечивается алыми цветами. От плеча и ниже ползут кровавые стебли, а лицо Стефано, наоборот, бледнеет, и он валится на спину, судорожно выдыхая сквозь стиснутые зубы.

– Он же твой брат! – Ника срывается на крик и оборачивается к Паоле.

Графиня стоит прямо, как солдат. Так всегда стояла Джианна. Робот, манекен. Безучастное лицо, холодные глаза. Лишь руки предательски дрожат, а взгляд пустой, потерявший огонь.

Ника всхлипывает и срывает с себя остатки водолазки. Неумело пытается перевязать рану, но делает только хуже. Стефано стонет.

– Не смей, – шепчет он.

Она понимает, о чем мужчина говорит, но отказывается слушать. Тыльной стороной ладони вытирает слезы и почти удивленно смотрит на порез. Он не болит. Болит душа за Стефано.

Мужчина опирается на здоровую руку и еще раз цедит:

– Не смей, Ника.

Но она упрямо поджимает губы и поднимается с колен. На ней только черный бюстгальтер на тонких бретельках и джинсы. Одежда больше не скрывает уродливый шрам на животе и мерзкий ожог на пояснице. Ника обнажена и безоружна.