Книга Занавес памяти, страница 57 – Татьяна Степанова

– Он самый, – ответил Буланову Гектор. – Ранение? Контузия?

– Инсульт, мать его… – Буланов выругался трехэтажным матом, не стесняясь даже Кати, полностью игнорируя ее. – А о тебе, полковник Борщов, я слыхал. Еще когда в розыске пахал. Значит, жена твоя, журналистка, книжицу собирается про него сочинить? – Он ткнул окровавленным пальцем в сторону Симуры. – Привет, Серафим. Давно не виделись. Не убил он еще кого-то?

– Нет. – Катя напрягала слух, чтобы разобрать бормотание не отошедшего от паралича Буланова. – Он настаивает на своей невиновности. Мы с мужем помогаем ему докопаться до правды. И капитан полиции Арсений Блистанов из Подмосковья, – она представила Полосатика, – тоже заинтересован в установлении истины по делу.

– Еще один коллега? – прохрипел Буланов. – А ты почему не по форме? Разгильдяй разгильдяем в своем барахле модном. Нос воротишь от моих кролей? Тебе мой забой мелкого домашнего скота не по вкусу? Подивись на меня, капитан. Меня по болезни из-за инсульта из органов выперли, пенсия у меня – ложись и помирай. На работу кто возьмет инвалида? А кроли – мой хлеб, мой заработок сейчас. Если бы не кроли, я бы с голоду подох. Честно я вкалывал: взяток не брал, ничего не накопил за восемнадцать лет беспорочной службы. С Подмосковья ты ко мне вместе с самим знаменитым полковником Гектором Борщовым явился в Кукуев… Неспроста ведь? Зацепили его на чем-то крупном? – И он вновь ткнул окровавленным пальцем в Симуру.

– Никого мы не цепляли. Я сейчас в отпуске, и это дело частное, они просто мои друзья, – спокойно ответил Буланову Арсений Блистанов. – А «кроли» ваш деревенский доход. Сами разводите их, сами… живодерствуете!

– Да пошел ты, чистоплюй! – Буланов, брызгая слюной, заикаясь, вновь изрыгнул мат. – Ты веган, да? Я подобных тебе в органах насквозь видел. Мамкины сынки… Одно название – полицейские. А Елисеев… – Буланов повернулся к Симуре. И швырнул наполовину ободранного кролика на колоду. – Ты чего зенки на меня пялишь? Ишь ты, вырос, высокий вымахал… Гладкий, ухоженный, весь из себя… Байкер? Морда сытая, красивая. Любуешься на меня, убогого паралитика?

– Мне жаль, что вы больны сейчас, – тихо произнес Симура.

– Лепи горбатого, жалко ему меня! Ты мне, цыганское отродье, небось сам наворожил паралич. – Буланов саркастически усмехнулся и вытер мокрый от слюны подбородок. – Околдовал меня, Волчонок? Отомстил мне?

– Буланов, мы в состоянии поговорить нормально? – бросил ему Гектор. – Или продолжим пререкаться?

– С тобой, Борщов, потолкую. Жена твоя пусть слушает молчком. Не бабьего ума дело. Книжку она вознамерилась писать! Ишь ты! – ухмыльнулся зло Буланов. – А Серафим пошел на… Посторожи калитку мою снаружи, Волчонок! Брысь!

Симура пошел прочь, скрылся за яблоневыми деревьями и кустами. Катя пожалела: зачем они затащили его на «кроличью ферму ужасов»?

– Серафим уверяет нас в своей полной невиновности в убийстве отца! – выпалила она, решив со своей стороны проигнорировать грубость бывшего коллеги про «бабий ум».

– А вы повелись? Полковник Борщов, и ты? Ты ж известный профи – волкодав, а он Волчонок бешеный. Неужто не чуешь, кто перед тобой за интеллигентной миловидной личиной скрыт? – Опер Буланов заковылял к чурбаку. Двигался он боком, по-крабьи, но довольно шустро. Выдернул топор из чурбака.